Ленкорань, как успел уяснить Новицкий из последнего разговора с Грибоедовым, была столицей Талышинского ханства, что отошла к России согласно мирному договору. Генерал Котляревский взял город холодным декабрьским днём в году 1812-м, как раз когда на западных границах империи русская армия уже гнала наполеоновские войска назад, через всю Европу, к Атлантике. Накануне нового года крепость пала, но карьера Котляревского на том и закончилась. Он был жестоко искалечен при штурме и вторую половину жизни проводил, не выходя из дома, выбираясь на двор только летом, только в ровную сухую погоду.
После падения Ленкорани персы заговорили о мире, и по Гюлистанскому договору среди прочих земель к России отошло и ханство Талышинское. Оно протянулось вдоль берега Каспийского моря от устья Куры на юг, словно наконечник копья вонзаясь в тело Ирана. Разумеется, подумал Новицкий, разглядывая настенную карту, разумеется, персы хотят вернуть эти земли. И, совершенно естественно, нам нет никакого резона соглашаться на их предложения.
— Петербург хочет мира с Персией, — продолжал между тем Ермолов. — Нам предлагают быть весьма осторожными в отношениях с Тегераном и тем паче с Тебризом[83]. Притом не указывают, до каких пределов осторожности мы можем откатиться с наших позиций.
Последняя фраза была произнесена тоном столь саркастическим, что слушавшие загудели, заёрзали, проявляя солидарность с чувствами главнокомандующего.
— Посланцы Аббаса-мирзы предлагают выкупить у нас и Ленкорань, и прилегающие к городу земли. Мы могли бы и согласиться, потому как у нас сейчас нет достаточных сил, чтобы защитить эту узкую полосу. Мы могли бы её отдать, с тем чтобы вернуть через несколько лет, принести на остриях наших штыков. Но Аббас, человек весьма хитрый, предлагает нам передать ханство Ирану явно, а деньги заплатить за него тайно. Так уронить честь Российской империи нам никак невозможно...
«Честь государства, — подумал Новицкий, — понятие эфемерное, ни взвесить, ни отмерить, ни оценить его никак невозможно. Но всем собравшимся в этой комнате ясно, что урон этой чести измеряется величинами существенными: десятками, сотнями, тысячами человеческих жизней. Уступи сейчас командующий Кавказским корпусом требованиям наследника персидского трона, и всем ханам и бекам в горах и предгорьях от Кубани и до Аракса, от Каспийского моря до Чёрного станет ясно, что Россия нерешительна, что она опасается и слабеет. А слабого — рвут по законам и волчьей стаи, и человеческой...»
— Я посылал генерала Мадатова для переговоров с Аббас-мирзой. Что же узнаёт князь Валериан Григорьевич? Все разбойники, все изверги, все неприятели наши находят убежище в Персии! Старая лиса Сурхай, бывший хан Казикумухский принят во дворце наследника. Гуссейн-кули-хан, бывший владетель Баку, убийца князя Цицианова, владеет землями у Каспия именно на границе с Талышинским ханством. И царевич Александр, сын великого грузина Ираклия Второго, постоянный возмутитель спокойствия, получает в управление земли, смежные с Карабахом. Как?! Его отец защищал Грузию от полчищ персов, а этот изменник служит потомкам Ага-Мухаммеда, того, что вырезал Тифлис почти поголовно!..