— Джамал расскажет им, как следует мужчине держаться на годекане, в кунацкой, в собственной сакле. Как подниматься в седло, как опускать шашку, как заряжать ружьё и как выпускать пулю.
— Но мальчикам нужен ещё хороший пример.
— Им ещё нужно не умереть с голоду, — жёстко ответил Абдул-бек, впрочем, тут же поправился: — Я буду в селении дней десять. Может быть, дольше. Я покажу мальчикам, что им нужно уметь для начала. А когда вернусь, проверю, что они поняли и запомнили. И тогда уже покажу им другое. Аталыка[82] у них нет и не будет, но никто не посмеет сказать, что сыновья Абдул-бека не знают отца...
Он вдруг сед и схватил кинжал, лежавший у изголовья. Зарифа тоже поднялась, прикрываясь лоскутным одеялом.
— Кто-то прокрался во двор, — шепнул Абдул-бек. — Я сейчас выйду.
Он ощупью снял со стены пистолет, бесшумно отодвинул засов, приоткрыл створку и выглянул. Два человека стояли в дальнем углу двора и подавали нечто тяжёлое наверх, на крышу, где уже стоял третий.
— Кто такие? — грозно крикнул бек, выскакивая на открытое место. Стоявшие внизу метнулись к дувалу, а человек на крыше выстрелил и промахнулся. Бек разрядил свой пистолет, неизвестный крикнул и полетел вниз. Абдул-бек кинулся было вслед бежавшим, но тут огромный столб пламени встал у него за спиной, на том месте, где только что была его сакля. Огненная рука схватила бека, перехватывая одновременно грудь и горло, подняла и швырнула далеко в сторону...