Ермолов встал, шум в комнате вскипел, подобно прибрежной волне, и опал совершенно.
— Господа! — сказал командующий и строго оглядел собравшихся в комнате. — Страшное известие получено мною из Таганрога. Государь наш, император Александр, — скончался!
Алексей Петрович издал шумный короткий звук, словно всхлипнул, и размашисто перекрестился. Все повторили жест генерала.
— Ох! — проронил Грибоедов вполголоса. — Теперь в Петербурге какая, должно быть, кутерьма начинается!..
Странную фразу Новицкий тогда не понял, но крепко запомнил...
Пока слуги нагружали кареты, таскали вниз тюки, сундуки и кофры, Мадатовы прощались в кабинете князя. Валериан в последний раз пытался отговорить жену от задуманного путешествия, но все его разумные доводы плавились в пламени яростной решимости Софьи.
— А я тебе говорю, что я должна ехать, что я обязана быть рядом с ней в эти дни! — повторила она, наверное, раз в десятый.
Что-то хрупнуло. Валериан глянул вниз и поморщился — гипсовая фигурка забавного оленёнка, которую он бессознательно вертел в руках, раскололась под его пальцами. Он смахнул обломки на пол, вскочил, быстрыми шагами пересёк комнату и остановился у окна. Слякотная погода пришла в Тифлис, дождь моросил с утра, уныло и безнадёжно. Такова была зима в долине Куры. Но Мадатов знал, что те же самые тучи высоко в горах уже не сочатся сыростью, а бешено извергают хлопья снега.
— Я понимаю, что ты должна быть у императрицы. Но как в такую погоду переехать Крестовый? — сказал он, не оборачиваясь, потому что произносил эти слова за один сегодняшний день далеко не впервые.
Софья поднялась, подошла к мужу, положила руки на плечи и прижалась к мощной спине.
— Это мой долг, — шепнула она. — Жена генерал-майора, князя Мадатова тоже хорошо знает, что есть чувство долга.
Валериан повернулся, взял её за руки, отвёл к дивану, посадил и сам примостился рядом:
— Хорошо. Я не буду тебя отговаривать. Но обещай мне, что будешь слушать Петроса беспрекословно. Я вызвал его только для того, чтобы он провёл тебя во Владикавказ. Если он скажет, что дорога закрыта и надобно возвращаться, значит, надобно возвращаться. Обещаешь?
— Обещаю, — твёрдо сказала Софья, глядя ему в глаза.
Валериан почувствовал, что он вот-вот решится на глупость, а между тем и Петрос, и двадцать его дружинников уже стояли у дома с осёдланными лошадьми. Он встал и взял со стола пакет, перевязанный шпагатом и запечатанный его личной печатью.
— В Петербурге, в Главном штабе найди генерала Земцова. Мы с ним друзья ещё по егерскому полку. Просил меня подробности об экспедиции в Казикумых, вообще о войне в горах. Ну, я не Новицкий, только недавно закончил. Передай сама из рук в руки. Он человек славный. Крепко выручил меня под Борисовым. Нас вытащил, а ногу свою оставил...