— Ла… риса? — не веря собственным глазам, пробормотал между тем продюсер, подходя ближе. — Как это? Что… что, черт подери, произошло?!
Кто-то из толпы, сдернув с себя куртку, попытался накрыть тело, но Алла решительным жестом остановила его.
— Никому ничего не трогать! — рявкнула она. Алла боялась, что силы ее голоса не хватит, чтобы перекрыть поднявшийся гвалт, но сама удивилась, какое впечатление произвел ее окрик: наступила прямо-таки мертвая тишина, лишь время от времени прерываемая всхлипами по-прежнему сидящей на газоне горничной.
— Это кто еще? — раздался недоуменный баритон, принадлежавший звезде полицейских сериалов Макару Руденичу.
— Следственный комитет, — привычно ответила Алла, даже не удосужившись извлечь из сумочки документы: она по опыту знала, что заветная фраза обычно снимает вопросы об идентификации личности, слишком уж серьезно звучит — «СК»! И добавила: — Пока не доказано, что произошел несчастный случай, это — место преступления!
* * *
Перед глазами Мономаха плясали разноцветные блики, и он почти не видел людей, сидящих за столом. После двух суток, большей частью проведенных у операционного стола, он не чувствовал ни сил, ни желания в чем-либо разбираться, но избежать разговора не мог. Инцидент произошел в его отделении и, что самое неприятное, с его пациенткой. Мономах мог думать только об одном: успей он выйти из здания больницы двадцать пять часов назад, ничего бы этого не произошло. Ну или в крайнем случае произошло бы в его отсутствие, и он не стоял бы сейчас перед начальственными очами, словно мальчик, которого отчитывают за драку с одноклассником.
На выходе на него налетела медсестра с приемного отделения и, схватив за руку, потащила обратно.
— Ой, Владимир Всеволодович, скорее, пожалуйста, — всем велели срочно вернуться на места! — тараторила она. — Сейчас обзванивают тех, кто сможет приехать помогать… Ой, там такое творится, такое!
— Да что творится-то? — не понял Мономах.
— А вы разве не слышали грохота?
Что-то действительно слышал — очень громкий звук, — но в большом городе в разгар рабочего дня чего только не услышишь, не говоря уже о том, что поблизости расположен военный полигон.
— Неужели теракт? — похолодел Мономах. — Или взрыв газа?
— Авария на перекрестке, прямо напротив нас, представляете? Просто жуть какая-то, нарочно не придумаешь: у грузовика тормоза отказали, и он въехал в пробку — машин просто тьма стояла на светофоре! А грузовик-то был груженный металлической арматурой, и она то ли вовсе не была закреплена, то ли плохо… Короче, машина на полном ходу перевернулась, груз посыпался на проезжую часть, легковушки — всмятку, что-то взорвалось и горит… Ой, Владимир Всеволодович, в приемном настоящий ад творится!