— Почему вы считаете, что Инна имеет отношение к гибели вашей матери? — спросила Алла. — На каком основании?
— На том основании, что в тот момент они находились вместе на балконе!
— Откуда вам это известно?
— Да я видела, как Инна туда входила!
— Вы видели их вдвоем?
— Нет, но… я видела, как Инна выскочила оттуда, а потом раздался крик снизу, и я побежала посмотреть, что случилось. А там… там мать, понимаете?!
— Инна, — медленно произнесла Алла, пытаясь прояснить сказанное и одновременно обдумывая полученную информацию, — вы говорите, что фактически стали свидетелем убийства матери?
— Ну… наверное, можно и так сказать, да! — тряхнула головой Дарья.
— Вы видели Инну после?
— Да вы хоть представляете, что я чувствовала в тот момент?! Моя мать умерла, ее убили!
— Скажите, Дарья, а зачем Инне Гординой убивать Ларису?
— Этого я не знаю, — буркнула девушка. — Но вот что я знаю: мать и Инна в последнее время без конца ссорились.
— Из-за чего?
— По-моему, это как-то связано с папой. Почему бы вам у самой Инны не спросить?
Когда Дарья Томина удалилась, получив от Аллы заверения в том, что она обязательно выяснит, что случилось с Бузякиной, в комнате на короткое время установился режим полной тишины. В этой тишине, густой, как сметана, слышалось лишь тиканье часов с боем — подарок Деда на какой-то праздник. Штука дорогая, но чужеродно смотревшаяся на фоне современной, почти спартанской обстановки кабинета.
— Что скажете, коллеги? — поинтересовалась Алла, первой нарушая молчание.
— Прям цыганочка с выходом! — ухмыльнулся Ахметов. — Нежданчик…
— А мне вот кое-что странным показалось, — задумчиво покачал головой Белкин.
— Ну, Александр, поделитесь с нами, — предложила Алла.
— Не знаю, заметили ли вы, но Дарья назвала Томина папой, а вот Бузякину…
— Она ни разу не назвала ее мамой — только матерью, верно! — перебил Шеин.
— Да, как-то не вяжется с дочерним горем и непреодолимым желанием наказать преступника, — пробормотал Ахметов. — И все-таки с этой Гординой поговорить необходимо!
— Согласна, — кивнула Алла. — Может, мы сразу все и узнаем: послушаем ее версию, выясним насчет алиби.
— Ну, Алла Гурьевна, — хлопнув себя по ляжкам, сказал Антон, — похоже, тут и в самом деле попахивает преступлением!
* * *
Иван Гурнов открыл калитку, и навстречу ему из дома вылетел огромный лохматый зверь. Если бы патологоанатом не знал, что Владимир Князев держит гигантского ирландского волкодава, он, несомненно, наложил бы в штаны и рванул за забор. К счастью, мужчина и собака были знакомы, поэтому Иван лишь ласково потрепал ее по холке и умело предотвратил его наскок себе на грудь (стоя на задних лапах, Жук был одного роста с долговязым Гурновым).