Белль украдкой посмотрела на Чудовище: оно выглядело потрясенным... и, пожалуй, слегка виноватым.
– И после всего этого... бульк... приходить... буль-буль... спустя десять лет... бульк... и спрашивать меня...
Миссис Поттс буквально закипала, разбрызгивая воду.
Белль пришла в ужас, она не знала, что делать. Кипящий чай, пузырясь, выплескивался из носика и из-под крышки чайника.
Чудовище, тоже захваченное врасплох, слегка попятилось.
Какое-то время миссис Поттс сотрясалась и булькала, а потом затихла.
Вообще-то она замерла и совсем не двигалась. Просто застыла.
Прошло несколько мгновений. Белль начала беспокоиться.
– Миссис Поттс? – осторожно позвала она.
Девушка взглянула на Чудовище – оно тоже встревожилось.
Чайник выглядел как... обычный чайник. И не скажешь, что он живой.
А потом миссис Поттс вдруг вернулась к жизни, словно ничего не произошло.
– Я... Мне надо отдохнуть. Слишком много всего навалилось, – воскликнула она, одним прыжком развернулась и поскакала прочь, высоко задрав носик, стараясь сохранять достоинство. Чудовище и Белль смотрели, как она спрыгивает на стул, потом на пол, позвякивая, пересекает кухню и скрывается за дверью. Наконец, если судить по позвякиванию, она запрыгнула на полку.
Придворная кухня
Печь принялась с грохотом переставлять туда-сюда горшки, имитируя бурную деятельность, а сама поглядывала на Белль и Чудовище сердитыми глазами- угольками.
Повисло неловкое молчание.
– Я просто... Я всегда думал, что все это моя вина, – наконец нерешительно проговорило Чудовище и тяжело опустилось на ближайший стул. Потом сгорбилось, перераспределяя свой немаленький вес на кривые задние лапы. – Мне было так стыдно, что я не мог ни с кем разговаривать. Я и не подумал поговорить с ней или с Чипом. Боялся, что они меня возненавидят. Я не думал об их чувствах. А они его потеряли.
Чудовище провело по затылку широкой неуклюжей передней лапой, взъерошив мех. Белль подумала о портрете, висящем в западном крыле: будь принц человеком, волосы у него были бы русые.
Она положила руку ему на плечо.
– Думаю, ты можешь объясниться с миссис Поттс позже, когда она успокоится, – предложила Белль успокаивающе.
– Возможно, твоя мать была права, – прошептало Чудовище. – Я всегда считал слуг чем-то вроде... вещей. Эти вещи делали мою жизнь проще. Потому-то она так и поступила со мной.
– Возможно, – вздохнула Белль. Мысль о том, что живых людей использовали для того, чтобы преподать принцу урок, ее возмущала.
Тут Чудовище тихо на нее зарычало.
В следующий миг у него сделался такой глупый вид, что Белль сообразила: рычание исходило не из пасти, а из живота.