– Мне очень, очень жаль.
«В последнее время я слишком часто это говорю», – грустно подумала она.
– Нет, дитя, оно и к лучшему, что вы его нашли, – ответила госпожа-чайник, качая носиком, но не отворачиваясь от могилы. – Теперь... когда я знаю, что на самом деле стало с моим мужем, мне станет чуточку спокойнее... Он настоящий герой! Знаете, я всегда подозревала, – доверительно сообщила она. – Он постоянно отвлекал меня, а сам таскал из кухни маленькие пакетики с едой. Так и не рассказал мне правду, готова поспорить, он не хотел подвергать нас с Чипом опасности.
– Вполне возможно, это спасло вам жизнь, – согласилась Белль. Они с Чудовищем решили пока не показывать домоправительнице нож: следовало подождать, пока бедная женщина, внезапно узнавшая о смерти мужа, оправится от потрясения.
– Дело в том... – беспомощно проговорила миссис Поттс, – какая-то часть меня всегда надеялась, что Аларик просто... исчез вместе с чаровниками. Мне хотелось верить, что его похитила какая-нибудь красивая королева эльфов и забрала с собой в Летние Земли. Что он все еще жив, здоров и может однажды вернуться...
Госпожа-чайник покачала носиком.
Белль отвернулась и украдкой утерла слезу: в конце концов, у нее нет никакого права рыдать на этих похоронах. Это день скорби миссис Поттс.
– Интересно, во что он превратился бы, если бы остался в живых? – задумчиво проговорила домоправительница. – Может, в хлыст? Он не любил ими пользоваться. Может, уздечка или говорящая подкова... вот смеху-то было бы...
Она запрыгала обратно в замок, что-то бормоча себе под нос. Белль и Чудовище ушли последними.
Зловещая паутина полностью оплела внешние стены и теперь стремилась дальше. Толстые белые отростки змеились под снегом по двору, стремясь атаковать замок – в некоторых местах они уже потихоньку взбирались на стены, точно призрачный зимний плющ.
Между основными нитями тянулись во все стороны отростки потоньше, перекрещиваясь, точно каркас оконных витражей. Время от времени образованные этим «каркасом» ячейки поблескивали, как настоящая слюда, а если на них не падали прямые солнечные лучи, в них возникали странные образы. В каждом таком сегменте появлялся кусочек из воспоминаний волшебницы, повторяющийся снова и снова. Она срывает розу. Творит заклинание. Наливает последний из длинной череды стакан вина...
Белль выдохнула – она и не заметила, как задержала дыхание. Замок превращался в живой памятник ее матери, все вокруг пропитывалось ее присутствием.
Белль наблюдала за этим процессом, чувствуя восхищение и панику.