– Вы свободны! – крикнула им Белль, обегая вокруг обжигающе горячей лохани.
– Бегите! – вторил ей Морис, отталкивая с дороги худющую девицу.
– ВОН ИЗ МОЕЙ ПРАЧЕЧНОЙ! – взвизгнула высокая женщина в огромном чепце.
Розалинда изо всех сил старалась не отставать от Мориса, пока они пробирались через лабиринт чистой и грязной одежды.
– Впереди должна быть дверь! – прокричал Морис, обращаясь к Белль. – Чтобы развешивать белье на заднем дворе!
Размышлять о том, как отец успел прийти к такому заключению, было некогда: Белль свернула, и на пути ей попалась пациентка, державшая в руках огромную кучу белья – судя по бессмысленному взгляду, несчастную опоили ударной дозой лекарств. Не сумев избежать столкновения, они обе упали, вверх полетели наволочки и ночные сорочки. Белль сумела подняться первой.
– Извините, – пробормотала она, убегая. Кажется, бедная женщина вообще не поняла, что случилось.
Охранники настигали, срывая с веревок попадавшееся им на пути белье и громко ругаясь, когда кипящие брызги попадали на кожу.
Однако отец оказался прав: они нашли заднюю дверь.
– На счет три, Белль. – Морис слегка наклонился, целясь плечом в предположительно запертую дверь. Белль сделала то же самое. – Раз, два, три!
Отец и дочь ринулись на дверь, и та подалась под их двойным весом и напором – хотя, пожалуй, вес Мориса сыграл решающую роль. Розалинда изо всех сил спешила следом за ними.
На улице царил самый настоящий хаос.
Было темно, и в полумраке трудно было понять, что происходит. Десятки человек разной степени одетости бегали по аккуратно подстриженной лужайке перед сумасшедшим домом. За ними гонялись охранники, то ласково уговаривая несчастных вернуться в уютные палаты, то с размаху ударяя по голове дубинками. Такую жуткую картину с удовольствием запечатлели бы художники вроде Брейгеля или Босха.
Вдали показались какие-то огоньки, они стремительно приближались.
«Неужели это... Гастон? Он ведет за собой жителей деревни?»
– Что здесь происходит?
Один из преследователей наконец прорвался через прачечную, догнал их и уже потянулся было к Белль мускулистыми ручищами, но увидел разверзшийся на лужайке кромешный ад и замер, открыв рот.
Морис немедленно воспользовался его замешательством и с размаху ударил охранника в грудь, тот согнулся пополам, и изобретатель нанес ему второй удар, на этот раз в челюсть. Тюремщик без сознания повалился на землю.
– Поделом тебе, – прорычал Морис. – Так и знал, что ты только против слабых боец.
– Тетя! Тетя Фуфу!
К сумасшедшему дому подошла толпа горожан с факелами, и Белль узнала Лефу. Некоторые горожане тоже искали родственников среди сбежавших пациентов, а остальные, похоже, жаждали крови: в руках они сжимали мушкеты и даже вилы. Свет факелов падал на их лица, так что те походили на пугающие маски.