Кей сообщила, что имена у жителей обычно самые простые — Клим, Буряк… Часто имя связано с товаром, которым торгует данный товарищ. Но вообще — никаких ограничений не было.
— Димм! Не тормози уже! Назови его тогда Менгисту Хайле Мариам!
— Чего? Это ещё кто?
— Был такой свергнутый диктатор давным-давно…
— Эмм… А первый житель будет типа главным у них?
— Совсем нет. У них понятие власти вообще отсутствует.
— Короче. Ну, не знаю я! Ну, пусть будет Семён.
Перековав бирку, Димм вылез на крышу своего булыжного амбара, и по приставной лестнице спустился в деревню.
Уже вечерело, но солнце ещё не село, и местные слонялись по улицам. Первым навстречу попался долговязый тип в довольно симпатичном зелёном халате.
— Хм? — спросил он, уставившись на Димма изумрудными, в цвет одежды, глазами.
Димм протянул руку и коснулся туземца биркой. Она тут же испарилась.
— Угу! — воскликнул житель, вокруг него в воздухе появилось какое-то разноцветное мерцание вроде призрачных мыльных пузырей, а над головой появилась надпись: «Семён».
Семён
События последних суток — выход из джунглей, пустыня, саванна, драка ведьмы со скелетом, деревня жителей — вообще были слишком необычными, неожиданными и, по-хорошему, требовали неспешного вдумчивого осмысления. Столько всего, да разом, словно снежный ком на голову! А тут ещё это странное действо по пробуждению местного разума… Димм и в самом деле слегка притормаживал. Но свежеиспечённый собеседник не оставил ему ни секунды.
— Ну, наконец-то! Ты научился понимать и говорить! Теперь-то ты сможешь рассказывать про разные штуки и чинить дома!
Димм слегка опешил.
— Вот так вот. Это я, значит, научился говорить?
— Не расстраивайся, — с покровительственной ноткой сказал Семён. — Пойдём быстрей, покажу.
Невидимая Кей, не сдержавшись прыснула.
— Ты слышишь? Кто-то смеётся, хотя никого нет. Это очень странно. Это точно не ты?
Димм подтвердил:
— Точно не я.
— Хм. Очень странно. С вами гладколицыми вечно всё не по-человечески.
Димм на ходу изумлённо помотал головой, развёл руками: ну что тут скажешь! Вслед за Семёном он подошёл к одному из домиков.
— Вот. Дверь. Нету.
Димм решил повредничать:
— И что? — он прищурился.
— Надо делать. Ты же гладколицый.
— А если мне не хочется?
— Угу! А кто же тогда починит?
— Мне откуда знать? — упорствовал Димм.
— Димм, дорогой, — увещевающим голосом сказал Семён. — Ты рассуждаешь неправильно. Вот смотри: двери нет? — нет. Непорядок? Борщ ведь не может делать дверь? Борщ может сажать свёклу. Поэтому чудесные грядки засажены свёклой. И кудрявой морковкой. Невидимый голос тоже не может делать дверь, потому что он не гладколицый. Какой же он гладколицый, когда и лица-то нет? Вполне может быть, что было бы лицо — так и нос бы был… Но лица — нет. Понял хоть теперь? Надо починять!