Кей уже хохотала в полный голос, едва не рыдала.
— Каюк, Димм!.. Цугцванг! Проще починить…
— Правильно говорит этот голос. Хоть и без носа. Каждый должен делать предназначенное.
— То есть гладколицые нужны, чтобы починять двери?
— И говорить всякие штуки. Цугцванг, например. Может, голос всё-таки гладколицый? Но ведь лица нет? — Семён погрузился в размышления, похмыкивая и угукая.
Димм снова помотал головой. «Логика — железная! Какой бред…», — пробормотал он и пошёл к своему дому за дверью.
На всякий случай, он прихватил парочку дверных полотен, но оказалось, что этот домик — последний, оставшийся без двери. Кей посоветовала ему добавить дополнительную дверь в какой-нибудь приличный дом.
— Жители это очень ценят. Хозяин лишней двери будет тебе благодарен неимоверно.
— Кстати, Семён, а кто это — Борщ? Который сажает морковку?
— Борщ. Он сажает ещё свёклу. Пойдём, покажу.
Они подошли к дому — тому самому, к которому Димм вышел в самом начале, спустившись с Приветного холма. Рядом с избой — довольно большой и ухоженной — располагался маленький огородик, на котором трудились двое местных. Точнее, трудился один — в коричневом балахоне, второй же в чёрном фартуке важно расхаживал вдоль грядок и как будто что-то втолковывал фермеру.
— Борщ! Смотри: у нас настоящий гладколицый завёлся!
Над трудягой взметнулось облачко уже знакомых Димму мимолётных радужных блёсток и появилось имя.
— Здравствуй, Димм. Это хорошо, что ты всё починил и поставил забор. Очень хорошо. Семён тебе ещё не надоел своей болтовнёй? Уже вечер. Заходи в наш дом, — он кивнул в сторону избы. — Да и нам пора уже, так, Фартук?
Над Фартуком тоже замерцало. Он согласно кивнул.
— Пора, однако. Совсем вечереет. Забор, конечно, теперь… И светло стало. Но — дом на то и дом, чтобы ночь пережидать. Пойдём Димм, расскажешь, что нового.
Димм поразился: голос был женский! Присмотревшись, он увидел, что голова Фартук покрыта длинными каштановыми волосами. Он мог бы поклясться, что минуту назад никаких волос не было!
Димм вполголоса спросил у Кей:
— Слушай, а как они без всяких бирок так легко имена раздают?
— Они — могут. Так устроено.
— Понятно. Ясно, что дело тёмное. Как обычно.
В хижине Борща и Фартук толклись ещё трое жителей, пока что без имён: гостеприимное место, судя по всему, пользовалось популярностью. Хотя дом в смысле мебели был совершенно пуст, однако под ногами были настоящие деревянные полы, чем могло похвастаться далеко не каждое строение в Оранжевой. К тому же — целых две двери: входная и вторая, ведущая на задний огороженный дворик.