Барон неаристократически ухмыльнулся.
— Им на пользу. Как вспомню своего капитана, да треклятый его щит с шишаком… вот, однажды…
На веснушчатых лицах отразилась тоска, но поскольку Ричард слушал эти байки в первый раз — они его скорее позабавили.
— Ну что, оруженосцы? — обратился к счастливым парням Джериссон. — Собирайтесь. Завтра выступаем.
— Может… гхрм… послезавтра, Ваше Сиятельство? — обратился к ним барон. — Суд у нас завтра поутру, боюсь, не успею — а хоть бы попрощаться, да напутствие дать.
— Суд?.. — заинтересовался Ричард.
— Я ж сеньор, а дело-то… гадкое дело. Снасилил мельников сын девку из деревни, а теперь тащит в замуж, говорит — порченую беру из милости…Э, да что там!
— Снасильничал? Так дело-то Среднего Суда? Что это он смелый такой?
— Ненаследный я сеньор, я ж токо во втором колене дворянин! Только Низший суд у меня на этих землях, обычно и хватает! А коли коронного судью ждать будем, так мельник девку со свету сживет, она и так-то… Да и не предъявит она ему, а я ж не пострадавший! А тут он ее родню подговорил подать вроде как ущерб им нанесли! Ущерб! Горшки побили, али кобыла захромала!
Раскрасневшийся барон сбивался на привычный солдатский стиль, что лучше всего выдавало его отношение к происходящему.
— Вот оно что… — протянул Рик. — Ваша Милость, а позвольте и мне в суде поучаствовать? Может, подскажу что.
— Как Вашей Светлости угодно будет. Что угодно лучше эдакого позора, что законом же мельник барона надул!
Суд предполагалось провести в замковом дворе. Судейского помоста как такового не было, но туда вынесли стол, баронский трон, накрыли синей скатертью — получилось вполне торжественно. Для набившихся с утра на бесплатное развлечение крестьян поставили лавки, в некотором отдалении от них, ближе к судейскому месту, лавки Истца и Ответчика, а рядом со столом барона — и дворянскую скамью. На ней-то Ричард с Джериссоном сидели, старательно сохраняя аристократическую презрительную невозмутимость на лицах. Давалось им это с трудом — дело было и правда мерзкое.
— Да ты, Марика, не тушуйси — без приданого возьмем, семейству твому… — мельник зевнул — возместим… значит… беспокойствие. Будут, значит, воспитывать скромнее!
Девушка — Истица была красива. То есть без всяких скидок — высокая, крепкая, с толстенной каштаново-русой косой ниже талии, высокой грудью. Она сидела в явно парадном платье — но вид имела такой, что краше в гроб кладут. Глаз ее Джериссон не видел — она ни разу их не подняла.
Мельник, толстый наглого вида мужик, с кудрявыми черными волосами и нахальным взглядом, в новом и дорогом кожухе явно специально сел позади скамьи Истцов, чтобы поизгаляться над девушкой.