— Я читал все отчеты экспедиции Нестерова и вполне доверяю им. — Голос показался Нестерову знакомым.
Нестеров невольно задержался у двери, пытаясь определить, кто это говорит. Кто-то другой сдержанно ответил:
— Да, но поиски продолжались и после ухода Нестерова. Прошло уже больше года, однако они ничего не дали.
Спутник Нестерова громко закашлял и, открывая широко дверь, воскликнул:
— Вы знаете, кто объявился?! Нестеров! — и подтолкнул Сергея вперед.
В комнате было полутемно. Нестеров не сразу разглядел присутствующих. Он заметил только, что большинство — военные.
Начальник отдела кадров обратился к одному из них, представляя Нестерова:
— Сергей Николаевич до войны работал на поисках алмазов. Его старая экспедиция как раз заканчивает работу в Красногорске и скоро должна перебазироваться на восток.
— Как это «перебазироваться»? — спросил Нестеров.
— Район не оправдал ожиданий, — вступил в разговор главный геолог, давнишний противник Нестерова. — Придется все внимание обратить на Саяны. Часть людей мы отзываем, а алмазники будут исследовать другие места.
— Я не согласен, — возразил Нестеров.
У него было такое чувство, будто он никогда и не прерывал поиски. Вся эта атмосфера возбужденного спора, в который он так неожиданно вступил, была для него лишь продолжением чего-то давнишнего, когда вот так же грозовыми тучами наплывали со всех сторон непонятные препятствия, ложные умозаключения, туманные предположения, сквозь которые надо было прорваться.
— Следовательно, вы уверены, что в Красногорске есть алмазы? — спросил тот же знакомый глухой голос. Но лицо говорившего, затененное абажуром настольной лампы, еще не открылось Нестерову.
— Из Артиллерийского управления, — почтительным шепотом пояснил начальник отдела кадров, склоняясь к Нестерову. — Генерал Бушуев. Прикреплен к нам для координации действий.
— Здравствуйте, товарищ генерал! — обрадованно воскликнул Нестеров.
Бушуев легко встал с кресла и пошел к Нестерову.
— Вот мы и встретились! — воскликнул он. — Долго же мы вас ждали!
Нестерову показалось, что шум битвы вдруг долетел до этой уютной комнаты, — все лица и предметы, находившиеся в ней, отдалились, показались на мгновение призрачными. Над всем властвовало воспоминание. Нестеров выпрямился и срывающимся голосом произнес:
— Прошу прощения, товарищ генерал, не мог тогда явиться по вашему вызову…
— Знаю, знаю, — ворчливо ответил Бушуев. — Я искал вас на следующий день, чтобы задать жару, да было уже поздно. Но хорошо, что вы хоть теперь смогли явиться!
Стало трудно дышать, и Нестеров ничего не ответил. Бушуев отступил на шаг, оглядывая его, примечая на лице ту особую бледность, которая появляется от долгого пребывания в госпитале.