Вот я и подумал, что если кто и способен принять миролюбие за слабость, так это наши американские правящие круги, которые уже не раз сами развязывали войны со странами, не сделавшими им ничего плохого. Случиться это может в тот момент, когда жадность наших банкиров станет больше осторожности наших политиков и военных. Да и с чего им быть осторожными, ведь последнее поражение от англичан наши войска потерпели как раз в то время, когда в Европе гремели наполеоновские войны? В случае если жертвой нападения будет избрана Россия – Боже, спаси нашу Америку, ибо больше никто спасти ее окажется не в состоянии.
Часть 19. Возвращение в Санкт-Петербург
19 июля 1904 года, вечер. Великобритания, Лондон, Даунинг-стрит 10.
Генри Кэмпбелл-Баннерман, лидер либеральной партии в Парламенте и свежеиспеченный премьер-министр Его Величества.
Еще утром Генри Кэмпбелл-Баннерман был лидером парламентской оппозиции, борцом за все хорошее против всего плохого и главным критиком правящего премьера Артура Бальфура и его кабинета, а вечером он уже сам получил в руки вожжи и стал премьер-министром Его Величества. Нельзя сказать, что это случилось совсем неожиданно. Признаки того, что недовольство предыдущим правительством перехлестывает через край, были видны невооруженным взглядом. Газеты шипели и плевались ядом, парламентарии глухо роптали, члены правительства один за другим отказывали в поддержке своему премьеру, и только народ безмолвствовал. На то он и народ, о своей роли в управлении Британии он вспоминает только тогда, когда в британских портах перестают швартоваться корабли с хлебом и колониальными товарами, а в окрестные моря начинают просто кишеть вражескими каперами.
Правда, что-то такое робко вякнули родственники военных моряков, служивших на кораблях китайской станции, потребовавшие расследования и компенсаций. Но их голоса утонули в громком газетном гвалте, когда все издания, независимо от их направленности требовали расследовать инцидент при Эллиотах, но только исходя не из шкурных желаний маленьких людей, а из интересов Великой Британской Империи. К тому же это весьма неоднозначное деяние британского флота вызвало резкую реакцию сопредельных держав, опасавшихся за свои заморские владения. Казалось, возвращаются времена Френсиса Дрейка и Джона Хокинса, когда Британия силой оружия на морях брала все, что ей понравится. Теперь по всей Европе слышится лязг передергиваемых затворов и наблюдается тревожная суета на военно-морских базах. Наибольшее беспокойство проявило одно мощное европейское государство с очень маленькими заморскими территориями, но при этом о с очень большими амбициями.