Здесь «планктон» тоже имеется, и еще какой откормленный, дает о себе знать экология и дешевизна натуральных продуктов. Некоторые представители этого вида достигают тут веса хорошего хряка. Только вот без «фейсбуков» и кураторства ЦРУ («Радио Свобода») эти самые «представители» все не так организованы и наглы. Сами они на улицы не выходят, все больше подгавкивает из подворотни, то есть из разного рода либеральных газетенок. Все дело в том, что санкционированных митингов тут еще не бывает, а на несанкционированных манифестациях казаки, бывает, бьют нагайкой прямо по холеной морде, а это больно. Но, одним словом, ну его к черту, этот «планктон», не о нем сейчас речь.
За завтраком и после оного мы имели честь снова видеть «дядю Сережу» и его половину. В то время как Великий князь Сергей Александрович надулся на нас как мышь на крупу за то, что мы этой ночью нагло узурпировали власть в центре Москвы и даже в самом Кремле установили свои порядки, его супруга Елизавета Федоровна показалась мне женщиной вменяемой. И вот, когда завтрак закончился, я попросил Ольгу вызвать ее на тет-а-тет. Мол, другого пути обеспечить безопасность сразу двух представителей царствующей фамилии я не видел и не вижу. И вообще, все это временно; вот уедем мы в Питер, и ждите тогда своего разлюбезного Каляева, пусть взрывает вас бомбой и оптом и в розницу… Вы уж потерпите, а потом как-нибудь…
Кстати, о Каляеве мне шепнул Павел Павлович – мол, этот тип состоял у Азефа в группе подстраховки, о которой не знал Савинков, но его все равно взяли. После того как с Каляевым закончат в Питере, его обязательно свозят в Москву, чтобы «дядя Сережа» воочию смог взглянуть на свою смерть, после чего борец за прибыли международных финансовых спекулянтов будет повешен за шею и упокоится в братской безымянной могиле, предназначенной для разных моральных уродов. С борцами за счастье рабочего класса мы будем разбираться позже и в индивидуальном порядке (кого-то накажем, кого-то помилуем, а кого-то и привлечем к работе), а вот такие, как Каляев, не вызывают у нас ни сочувствия, ни понимания, ни жалости. Виселица для таких, по моему мнению, это еще слишком гуманно.
Одним словом, после того как Ольга немного пошепталась с «тетей Эллой», использовав какие-то особые «женские» аргументы, та уже не смотрела в мою сторону как, простите, Ленин на буржуазию… Вместо того Елизавета Федоровна подошла и поговорила со своим супругом, который по ходу того разговора бросал на меня и Ольгу пристальные взгляды, полные пронизывающего любопытства. Но мы чо, мы ничо… Едем в Питер, чтоб там пожениться и обрести нормальное семейное счастье. Что касается Ольги, то та цветет и пахнет. Куда делась несчастная забитая дурнушка? Не знаю. Сейчас она просто королева. В то время, пока шла война и наше «жениховство» было абстрактным проектом по скрещиванию твердого с квадратным, у Ольги оставались определенные сомнения – стоит ли все это затевать? Ну детский сад, право слово: мальчик с девочкой решили дружить и парой ходят под ручку. Правда, между ними не без симпатии, но все равно… Но потом, после Цусимы, когда у меня стало побольше времени на то, чтобы заняться своей невестой, мы оба поняли, что я действительно ее, а она моя, и вот тогда-то все у нас запахло и расцвело. Особенно это проявилось в поезде, когда целых две недели мы могли тратить это время только друг на друга. Ну чем вам не предсвадебное путешествие? Михаил видит эту переглядку и, в свою очередь, подмигивает нам с Ольгой. Так что, дядя Ник Ник, ошибся ты – возможно, фатально, потому что грядут такие перемены, что тот, кто не с нами, будет против нас… Кстати, тебя на этот междусобойчик почему-то не пустили. Странно…