* * *
26 июня 1904 года, около полудня. Великое Княжество Цусимское, дом с видом на залив Асо в окрестностях Такесики.
Больше трех недель миновало с тех пор, как на Цусимских островах отгремели бои и последние защитники-ополченцы пали с бамбуковыми копьями в руках, пробитые пулями и заколотые штыками русских трехлинеек. Впрочем, местным бабам, ребятишкам, и вообще всем, кто не оказывал сопротивления, стрелки дивизии генерала Кондратенко и морские пехотинцы полковника Новикова не чинили ни обид, ни притеснений. Не прошло и трех дней, как крестьяне снова вышли на рисовые поля, а рыбацкие джонки в море.
Впрочем, на горячую любовь и лояльность местного населения ни Одинцов, ни Новиков особо не рассчитывали, поэтому уже утром следующего дня с островов Эллиота под защитой подводных лодок должен был подойти эвакуационный караван с обученным русско-корейским вспомогательным персоналом, и тогда жизнь обещала окончательно наладиться. А пока капитан первого ранга Карпенко, осмотрев залив Асо, сказал, что из него выйдет прекрасная передовая база для крейсеров и подводных лодок. Но это в будущем, а пока тут, на якорной стоянке Озаки, с комфортом разместилась вся русская Тихоокеанская эскадра. Крейсера выходили отсюда в блокадный дозор, пресекая доставку в Японию различных грузов, а броненосцы только мрачно дымили на рейде, будто чего-то выжидая.
Функционировала на острове и телеграфная станция, ранее, в качестве промежуточного звена, связывавшая между собой Японию и Корею. Телеграммы тут по-прежнему принимали, но дальше не передавали. Впрочем, после того как в Японии достоверно узнали, что Цусима захвачена русским десантом, попытки наладить через нее связь прекратились, и русские телеграфисты сидели на станции просто на всякий случай, при этом отчаянно скучая. С таким же успехом их можно было сажать у аппаратов, вообще не подключенных к телеграфу. Однако сегодня утром их тихое и спокойное сидение было нарушено телеграммой на имя P. P. Odintsof, поступившей по кабелю, приходящему из Японии. Это маркиз Ито Хиробуми извещал главного пришельца (демона) из иного мира о том, что он согласен прибыть на Цусиму согласно предварительных условий, выставленных Японии для проведения мирных переговоров.
Естественно, сразу после такого сообщения были отправлены радиограммы Наместнику Алексееву в Порт-Артур, а также царю Николаю и каперангу Иванову в Царское Село. Вообще-то телеграфировать в Петербург большой потребности не имелось, все полномочия по ведению подобных переговоров у Александра Михайловича уже были в наличии, но Павел Павлович Одинцов счел необходимым сообщить изнемогающему от нетерпения императору Николаю, что дембель уже близко, осталось совсем немного. Наместника же Алексеева проинформировали из простой вежливости и без излишних подробностей – слишком много вокруг него крутилось шпионов разных сопредельных держав, больше чем блох на бродячей барбоске.