Отцовский станок, наверное, ничем не отличался от других таких же станков. Но мне он показался и чище, и мощнее, и разные кнопочки и рукоятки блестели на нем ярче.
Мы обошли станок со всех сторон. Потрогали станину, рукоятки.
— Не включать! — предостерег отец.
Я заметил, что часть рабочих мест отделена от общего помещения перегородками из прозрачных пластмассовых плит, а некоторые станки полностью герметически изолированы.
— Для особо точных работ, — пояснил отец.
В обеденный перерыв отец познакомил нас со своими друзьями, с основными специалистами цеха. Совсем уже пожилой человек подошел к нам, опираясь на тросточку.
— Это мой первый учитель — Павел Трофимыч, — с особым почтением здороваясь со старичком, отрекомендовал его отец. — В первые дни войны я пришел к нему вот таким же, как ты, пацаном. И он учил меня премудрости рабочего человека. А теперь он у нас профессор.
— Ну, ты уж захвалил меня, Назар, — запротестовал Павел Трофимыч.
— Не прибедняйся, Трофимыч, — ответил на это отец, — как ни крути, а ты у нас преподаватель, а значит, профессор нашего заводского института.
— Заводского института? — удивился Борис.
— Да, института.
— Кого же он готовит, этот институт?
— Рабочих.
Я скептически скривил губы. И с них готова была сорваться усмешка.
— Ты шутишь, папа. Институты готовят инженеров.
Но тут на выручку отцу пришел Павел Трофимыч.
— Голубчики мои, — сказал он, обращаясь ко всей троице. — Да вы прикиньте что к чему. Рабочие-то у нас теперь почти все с десятилеткой. Кто в свое время не дотянул, в вечерней школе наверстывает. Ясно, свой институт заводу потребовался. Институт повышения квалификации. Так он и называется. И готовит наш институт рабочих своих же цехов. Это тебе отец правильно сказал. Рабочих высшего класса. Станки-то у нас, видите, какие? Да и заказы не прежним чета. Тут со старыми знаниями да с прежним запасом мастерства далеко не уедешь. Мараковать надо. Погодите минуту.
Парень в спецовке давно порывался врезаться в наш разговор. Павел Трофимыч подошел к нему:
— Что у тебя?
— Выручайте, Трофимыч. Не получается.
— Что так?
— Да вот так. Принесли заготовку — черт ногу сломит. С какого краю к ней подступиться, не ведаю. Мастер послал к вам за консультацией.
Трофимыч взял заготовку, повертел ее в руках, заглянул в чертеж.
— Да-а! — протянул. — Поколдовать треба. — И пошел к станку.
Отец подмигнул нам: дескать, не зевайте. Мы осторожно приблизились, стали в сторонке. Трофимыч и глазом не повел. Будто не видел. Он ощупывал заготовку, как врач больного ребенка. Крутил ее и так и этак. Потом вынул из станка резец, поднес к глазам.