Ласковое утреннее солнце все выше и выше взбиралось по небосклону, наполняя теплом серый мрамор обелиска, согревая ребячьи спины, а наш необычный караул все стоял, и редким уже прохожим могло показаться, что четверо застывших в торжественном молчании молодых бойцов бессменно несут свою почетную вахту. И очень немногие видели, что через каждые полчаса по точно рассчитанному графику я приводил из глубины парка очередную смену, и мальчишки, чеканя шаг, подходили, чтобы заступить на пост вместо своих товарищей. И тогда неискушенные наблюдатели дивились, откуда у ребят эта четкость и размеренность движений, эта точность в выполнении воинских ритуалов. Никто из взрослых не знал, что, прежде чем заступить в караул, мы месяц тренировались в Серебряном бору, урывая для этого немногие свободные от занятий часы. А потом, когда тренировки подошли к концу, группа специально избранных командиров ездила на Красную площадь и полдня наблюдала, как сменяются часовые у Мавзолея В. И. Ленина. Вот почему и безукоризненная выправка, и четкая размеренность движений не были для ребят неожиданностью. Все отрабатывалось и изучалось заранее.
Наш штаб был уверен в каждом назначенном в караул. Меня смущали лишь Оськин и Шурупик, и я прикидывал, сумеют ли они заменить уже прошедших тренировку ребят. Чтобы проверить их к заступлению на пост, я отвел обоих в сторонку и предложил пройтись строевым шагом. Признаться, я очень опасался, не выкинет ли при этом Оськин какой-нибудь свой очередной номер. Но все обошлось благополучно. Более того, Оськин так усердно тянул ногу и держал равнение, что я сразу успокоился и уже со следующей сменой разрешил новичкам заступить на пост.
Толпа вокруг памятника все нарастала. Слышались возгласы одобрения:
— Молодцы ребята! Помнят о павших. Чтят героев.
Никому из нас не хотелось в этот момент уходить домой. Но наше время истекло. Я построил ребят, и колонна зашагала по улице. По дороге распустил отряд, приказав:
— Позавтракать и быстренько в школу!
В тот день мне поручили рисовать плакаты для школьного пионерского лагеря. Я зашел в учительскую за красками. Директор был занят, и я решил подождать в сторонке.
Инспектор районного отдела народного образования хвалил директора за хорошую инициативу, за умение приобщить школьников к пониманию совершенного их отцами подвига. Я прислушался.
— Очень удачно найдена форма военно-патриотического воспитания, — говорил инспектор. — Признаться, даже немного обидно, что мы, прошедшие войну, сами до этого не додумались. Мне уже звонили с завода. Рабочие одобряют ваше начинание.