Прохожих здесь было мало, и я решил догнать паренька, шагавшего от дома к дому уже в конце переулка. Что-то знакомое показалось мне в его высокой фигуре, неуклюжей, угловатой походке. Но едва я приблизился, как он исчез за калиткой. Прошло, наверное, полчаса. Я устал и промерз, притоптывая на одном месте. Но паренек все не появлялся. Тогда я открыл калитку и пошел по дорожке к крыльцу. И тут же мне навстречу вышел Борис. Да, это Борис Мухин.
— Вот уж не надеялся тебя здесь встретить, — сказал я.
Я был удивлен, а Борис, по-моему, совсем растерялся. Он зарделся и уставился на меня выпученными глазами.
— Ты что здесь делаешь? — не отставал я. — Тебя ж на пустыре ребята ждут.
Он взял меня под руку и потащил к выходу на улицу.
— Слушай, друг ты мне или не друг? — таинственно спросил он.
— Ну, друг, — ответил я, пораженный таким вопросом. — А что?
— А если друг, тогда помоги.
— В чем?
— Давай отойдем в сторонку.
И тут я окончательно убедился — у Бориса мозга за мозгу заскакивает. В том, что он мне сказал, не было ничего особенного, ничего таинственного. А он мне все это говорил шепотом, оглядываясь по сторонам, чтобы никто не услышал. Оказывается, к Мухиным приезжает из Калуги двоюродная сестра Бориса. Чтобы поступить на курсы для подготовки в Московский университет. Приезжает тайком от родителей, которые и думать не хотят о том, чтоб дочка жила вдали от дома. Конечно, она не может остановиться у Мухиных, у них и так тесно, и просила Борю подыскать для нее недорогую комнату. Что поделаешь, нельзя отказать двоюродной сестренке! Тем более, что она не может никому довериться, кроме него.
— И ты ищешь комнату? — спросил я.
— Да, — произнес Борис и сказал наигранно: — Комнату для милой, скромной девушки, мечтающей поступить в университет.
— Нашел что-нибудь подходящее?
— Нет. Это очень трудно. Хотя я обошел уже половину домов нашего района. Остался на примете еще один домик. Может быть, зайдем вместе? — с надеждой посмотрел на меня Борис. — Двоим больше доверия. А то ко мне относятся как к мальчишке, вздумавшему пошутить. И гонят прочь.
Я согласился помочь другу, и мы быстро зашагали по переулку.
— Здесь я уже все разведал, — пояснил Боря. — Недоверчивый народ. Смотрят как на воришку. И на порог не пускают.
Мы свернули к двухэтажному каменному домику и поднялись на второй этаж.
— Куда ты меня привел? — запротестовал я. — В таком доме квартир мало и людей, конечно, живет немного. Развернуться нам негде. Разве тут найдешь отдельную комнатку для твоей сестренки?
— Тсс! — остановил меня Боря. — Здесь одна тетка живет. В пионерском лагере она у нас уборщицей была. А я по малолетству все рвался ей помогать. С тех пор и знакомы. Живет одна. И комната у нее свободная есть. Да вот что-то недоверчивая стала в последнее время. Как завел я с ней разговор о комнате, так словно между нами черная кошка пробежала. То все зазывала: заходи да посиди, скучно, мол, мне одной, не с кем слово молвить. А тут как ножом отрезала: и глядит сердито, и не приглашает больше. Раньше и чаем угощала с вареньем. А теперь ни-ни. Но я надеюсь все же ее уговорить. Это последний шанс.