«Они работают, а вы их труд ядите…» В голове у Афанасьева вертится строка из притчи российского пиита Александра Сумарокова.
Придворные у трона вдруг заскользили живее и озабоченнее; церемониймейстеры быстро двинулись к дверям, приостанавливая и поворачивая обратно атласно-бархатный поток, — государыня устала. Царская чета прошла рядом с Афанасьевым; государь безразлично смотрел прямо перед собой. Граф Адлерберг, министр двора, грубо распекал кого-то из должностных лиц. Лакеи скатывали красные ковровые дорожки, протирали перила, уносили корзины с увядшими в духоте цветами.
Афанасьев вышел из дворца. На город опускались сумерки, но после ярко освещенной залы улицы показались Афанасьеву совсем темными. На улицах гулял народ. Зажгли иллюминацию: из плошек с горящим маслом выложены были царские вензеля — «А II». Ветер задувал огонь в плошках. Два дня лил дождь, яства, привезенные для угощения народа, испортились. Толпе раздавали подмокшее печенье, квелые, побитые яблоки.
Пожилая женщина в темной праздничной шали — небогатая чиновница, может быть нянька, — протягивает Афанасьеву мятый, липкий бисквит, подгнившее яблочко.
Историк Сергей Михайлович Соловьев говорил на днях: «Нужно остановить дальнейшее гниение, нужен спасительный поворот».
Дома Афанасьев достает несколько листков почтовой бумаги, острым, скорым почерком рассказывает о коронации, о шествии господ, владеющих тысячами людей… Попробуй-ка уговори их, что пора отменять крепостное право, зубами вцепятся! Или наплетут такую паутину отговорок — увязнешь.
Афанасьев возмущенно записывает в дневник рассуждения господ душевладельцев. Крестьяне-де грубы, невежественны; прежде надобно их воспитать, а после давать свободу. Крестьяне ленивы, привыкли трудиться под надзором, из-под палки; дай им волю — забросят всякую работу, вконец разорят хозяйство. Крестьяне живут с барской помощью и под барским управлением, барин для них и отец, и учитель, без него они беспомощны, точно котята.
Сделайте труд крестьянина свободным и для него выгодным, пишет Афанасьев, он будет работать, как никогда прежде, сумеет управлять своим хозяйством без помещичьей указки.
Но с освобождением крестьян правительство не торопится.
В левом верхнем углу почтовых листков, на которых Афанасьев пишет свой дневник, вытиснен паровозик: пары в машине разведены, дым из трубы клубами, но колеса неподвижны.
Слово — действие
Весело прокатывается цилиндр по свинцовой печатной форме. Рабочий печатник с измазанными краской руками сноровисто снимает с машины лист за листом. Растет стопа свежих оттисков. Вольная русская типография действует.