– Обещаю, что попытаюсь.
– Я тебя люблю.
– А я тебя.
Они положили трубки, и Фабиан стал думать над тем, почему Теодор так себя ведет. Он действительно мало разговаривает и в основном сидит один в своей комнате. Когда они ходили купаться, сын погружался под воду, предварительно отплыв от всех остальных. Но разве это не вполне естественное поведение в четырнадцать лет? Разве он сам не вел себя точно так же со своими родителями?
Но, по мнению Сони, все обстояло как раз наоборот. Она считала, что на самом деле Теодору не хватает отца и ему очень нужен, как она часто говорила, пример мужчины, который приходит домой раньше десяти вечера. И в этом она, понятно, была права. Но этого объяснения мало. Сам Фабиан подозревал, что из-за переезда Теодор еще больше замкнулся в себе.
Он набрал номер сына, и пока шли гудки, стал листать школьный альбом, который принес из дома. Класс за классом с рядами прыщавых подростков с такими прическами, как будто над ними проводили эксперименты.
– Здорово, – послышался усталый голос на другом конце.
– Привет, Тео. Что делаешь?
– Ничего особенного. Играю.
Этим Теодор занимался всегда. Целыми днями он носился по разбомбленным городам в поисках солдат противника. По убеждению Фабиана, большинство молодых людей могли отличить компьютерные игры от действительности. Но Теодор проводил за компьютером так много времени, что это не могло не вызывать тревоги.
– Знаешь, я понимаю, что тебе нелегко, когда все твои друзья остались в Стокгольме. Но могу гарантировать, что как только в августе ты пойдешь в школу, ты…
– Тебя просила позвонить мама?
– Нет, но она говорит, что ты целый день сидишь в своей комнате и ничего не хочешь делать.
– А здесь и нечего делать.
– Здесь есть что делать. Не стоит думать, что Хельсингборг – это маленькая дыра с киоском с бургерами на площади, где гуляет ветер.
– Ну и что мне надо делать?
До Фабиана дошло, что он понятия не имеет. Наверняка есть масса занятий. Но каких? Хельсингборг уже не тот город, из которого он уехал. Он поменял кожу и из захолустного шведского городка превратился в маленькую жемчужину, которая передней стороной обратилась к проливу и поняла, что уличные кафе и прогулочные дорожки ведут к успеху. Вот только Теодора уличные кафе и прогулочные дорожки интересовали очень мало. К тому же он, конечно, был по-прежнему разочарован, что его не пустили на рок-фестиваль Sweden Rock.
– А как насчет того чтобы сегодня вечером вместе выйти в город и что-нибудь придумать? – услышал он собственный голос и почувствовал, что прыгает со скалы без парашюта.