— Вы ее достаточно пугали. И не надейтесь даже, что мы что-то пропустим. Теперь мы все найдем: и кто вам помог тормоза в ее машине испортить, и остальных помощников. Например, того, кто удержал вашу сестру, когда вы ее толкнули в метро! Он же и меня по голове ударил — потому что я узнала его и пошла следом, а потом и вас увидела и очень удивилась! Даже растерялась. А ваш бесценный помощник не растерялся! Вам совсем не надо было, чтобы Женя и вправду свалилась под поезд, — вам просто нужно было довести ее до нужного градуса. Поэтому вы и в кофе ей, скорее всего, никакой не синильной кислоты влили, а безвредной миндальной эссенции капнули. Вреда никакого, но какой психологический эффект! А еще вы знали, что Женя всегда на скользкой дороге проверяет тормоза — это и у вас, и у нее на уровне рефлексов, вас обеих водить машину учил отец, и это уж вы делаете обе и всегда! Выстрел же, который был совершенно случайным, как нельзя лучше сыграл вам на руку и довершил картину, сделав ее истинным шедевром. Думаю, как раз выстрел и убедил вашу сестру в том, что вы на самом деле настроены более чем серьезно. И что, если она не уступит и не сделает, как вы хотите, ее убьют. Женя испугалась и перестала выходить из дому, но психологического давления вы не ослабляли. Что вы еще делали? Являлись к больной матери, чтобы окончательно все запутать? Писали письма? Звонили по телефону? Это ведь вы испортили все детские фотографии в памятном альбоме, символически отделив себя от сестры и выколов заодно той глаза, чтобы яснее обозначить, что вы не шутите? Чем вы ее допекли окончательно? Тем, что взяли запасные ключи в квартире матери — вы очень хорошо там все знали, не так ли? И то, что сиделки долго не задерживались, постоянно увольняясь, было вам только на руку. Единственное, что теперь различало вас с сестрой, — это цвет волос и прическа. Но вы прятали волосы под шапку — и никто ничего не подозревал! И вы спокойно забрали запасные ключи, потому что сиделка даже не усомнилась в том, что вы не та, за которую она вас принимала! Потом вы явились домой к сестре и украли дневник, угрожая послать его своему бывшему мужу, которого даже колония не сломала? И который снова поднялся, и стал успешным, и сделал вашу сестру счастливой — ведь именно это не давало вам покоя? А вовсе не материнские чувства, которых у вас и в помине нет!
— Да что вы знаете о моих чувствах! — не выдержала Жанна. — И какое вам до них дело?! Я ничего не буду рассказывать! Сможете что-то доказать — доказывайте. Только учтите: вряд ли Женька захочет, чтобы вся эта история получила огласку! Она против меня никаких обвинений выдвигать не будет. — Женщина, которую, как ни странно, очень красили злость и ярость, вновь усмехнулась. И замолчала, крепко стиснув губы.