– А что, и армия будет?
– А шо ж за анархическая республика без армии?
– Это правильно.
– А к чему это ты сказал «руби дрова»? – спросил Махно. – Шо за дрова?
– Та пустое, – смутился немногословный Кожин. – Потом как-нибудь расскажу.
– Ну, потом – так потом… А шо, хлопцы, не проведать ли нам пана Данилевского? – озорно поглядев на своих бойцов, спросил Махно. – Приглашение было!
Имение пана Данилевского за короткое время господства немцев вновь приобрело былой блеск. Заново покрашено, вместо фанерок опять вставили стекла. Вечерний свет отражался в высоких окнах.
И ворота были новые, и варта у ворот.
– Стий! Хто таки? – спросил старший, с погонами чотового, унтер-офицер.
– А тоби повылазило? – гневно спросил у него Махно. – Карательна экспедиция, з самого Киева.
Даже издали было видно, что двор имения запружен нарядными панскими бричками. Кучера, ожидая хозяев, сидел на траве у флигеля и в своих черных фраках были похожи на стайку ворон. Блестел лаком и никелем единственный автомобиль, вероятнее всего, на нем приехал кто-то из высших германских чинов.
– Препрошую, а шо, пан хорунжий Зеленцов ще не прибув? – споросил Махно, проявив полную осведомленность.
– Не було! – ответил чотовый, убеждаясь, что прибыли свои.
– Располагайтесь, хлопцы, десь там у двори, отдыхайте. А мы проведаем Ивана Казимировыча! – обратился Махно к своим: теперь все они были одеты в форму варты, Кожин и Грузнов тоже. Спрыгнув с коня, он сказал чотовому: – Спытай пана Данилевского, чи прыйме вин представныкив карательной экспедыции з Киева. Скажи, значковый Мануйлов с командой.
Чотовый убежал, придерживая саблю, а Махно оглядел своих.
– Ты и ты, пойдете со мной, – сказал он Семёнову-Турскому и Левадному, на которых была унтерская форма. Затем приказал Григорию, Лепетченку и еще двум «гетманцам»: – Вам стоять вместе з ихней вартой у ворот! Всем, кого не назвал – ждать около парадного входа! И быть начеку!
В зале было много гостей. Публика собралась разношерстная: человек десять помещиков-латифундистов с женами, немецкий полковник в сопровождении лейтенанта, два офицера в форме гетманской армии и, конечно, сам пан Данилевский в черной черкеске с «газырями» – дань давнему военному прошлому. Кресло рядом с ним пустовало.
Одетые в украинские вышитые косоворотки и опереточные шаровары слуги стояли рядышком у стены.
– Иван Казимирович! – обратился чотовый к Данилевскому. – Начальник карательной экспедиции, значковый Мануйлов в сопровождении командиров.
– Просы!
Махно и его сопровождающие вошли в зал, лихо отдали честь. Особенно залихватски это получилось у Нестора. Они оказались довольно близко от хозяина.