Объединенный карательный отряд уже вступал в село. Немецкий кавалерийский майор из ганноверских «синих гусар» (голубоватый доломан с витыми шнурами через грудь, такие же чакчиры и тоже со шнурами, богатая кожаная амуниция, высокая фуражка с имперской черно-белой кокардой), красавец с подкрученными усиками, взошел на пригорок, повернулся к теснящимся за ним унтерам, фенрихам и рядовым:
– Бандиты бегут! На марше это будет легкая добыча. Покажите, на что вы способны!.. Пленных не брать!
Гусары начали перестраиваться, следуя за правофланговыми, у которых на пиках трепыхались черно-белые флюгарки. Это было внушительное зрелище! Мощные кони, на них крепкие ганноверцы, откормленные за месяцы хозяйничанья на Украине. Их слегка искривленные тяжелые сабли, больше похожие на палаши, посверкивали богатыми гардами, играли синими темляками. На «правильной» войне гусары предпочитали скромную, неприметную форму мышино-зеленоватого цвета, но, вступив в капитулировавшую часть России, предпочли надеть броскую, парадную.
– Марш!.. Можете надеть шапки! – зычно скомандовал майор. – Попугайте эту сволочь!
Уже на ходу, но еще не торопясь, гусары доставали из кожаных черезседельных сум свои пышные меховые шапки, затягивали на подбородках пряжки. Топот копыт становился все громче. По ширине всей улицы, вытаптывая расползшийся по дороге спорыш, мчались, все убыстряя аллюр, шеренги гусар. В таком порядке они и выскочили на шлях.
Прекрасное зрелище! Майор наблюдал за ходом эскадрона в свой «цейс»:
– Хорошо идут! Хорошо!
На настоящей войне, где-нибудь на Западном фронте, он бы не смог провести такой атаки-преследования. У англичан и французов – хорошо оборудованные позиции, проволока, рвы, сотни пулеметов. А здесь – голая степь и убегающая по ней толпа полуоборванных крестьян: прекрасный материал для рубки. Этот, с позволения сказать, противник, даже если у него и есть два-три пулемета, уже не успеет развернуться, пристреляться. Разрозненный огонь выбьет самое большое пять-шесть гусар.
В бою не обходится без потерь. Но сейчас их не будет. А вот толпа удирающих бандитов будет уничтожена. Вся. В этом он не сомневался.
Пыль становилась все гуще и мешала ему наблюдать. Но за пыльным бураном, поднятом гусарами, виден был второй столб – от махновцев, – сквозь который просматривались разномастно одетые кавалеристы на низкорослых крестьянских лошадках.
Могучая масса гусар накатывалась на них, готовая смять, раздавить, поглотить. Расстояние между убегающими и догоняющими быстро сокращалось.
Махновские всадники, среди них и Лепетченко со своей чалмой, и Калашников, и Левадный, и сам Махно с перевязанной ногой, сопровождаемый верным Юрком, то и дело оглядывались, убеждаясь, что гусары неумолимо приближаются…