. Одна рассказала другой, как она классно ходит в фитнесс-клуб, и какой у нее там пиздатый инструктор, и она бы ему дала, а, может быть, даже и даст, если будет возможность (я бы, как, впрочем, и многие, тоже дал бы фитнесс-инструктору, но у меня нет возможностей), на что ее подруга воскликнула: да ты что! Да ну их нафиг! И после этого рассказала историю про Светку и Леху. Леха качался, а потом подсел на стероиды, а стероиды, блин, они же меняют психику! И Светка от него ушла, потому что он <…> короче, она увидела следы от шприца и подумала, что он, блядь, наркоман, раз он так себя ведет, а он ей сказал, что нихуя, просто колет стероиды, и она послала его нахуй, а если бы он ей ничего не сказал, то она бы и не узнала, и они бы не расстались!
— Ну и дура же эта Светка! — заключила та, которая дала бы фитнесс-инструктору. Ну и хуй с ним, что психика, зато качок!
Гулял в парке, подслушал мужиков, обсуждавших, как правильно лизать пизду.
В метро рядом ехали два парня, пили пиво, потом один снял толстовку, остался в футболке, засучил левый рукав, стал показывать другому разноцветную татуировку на бицепсе, водил по татуировке пальцем правой руки, что-то объяснял; потом опять надел толстовку.
22 мая
Видел двух пьяных мужиков, ссавших у всех на виду. Один ссал на памятник Есенину на Тверском бульваре, поссал и стал подпрыгивать, тряся членом. Второй — на остановке у Люблинского рынка встал спиной к дороге, по которой неслись машины — наверное, стеснялся — и ссал в урну. Я пытался разглядеть их хуи и думал о том, что хуй другого всегда больше, чем свой, интересный феномен. В душе потом раздумывал: дрочить или нет, хотел вспомнить, когда у меня в последний раз был запоминающийся секс, вспомнил, как ебался однажды с футболистом, лет шесть назад, и был ему настолько отвратителен, что мы оба не могли кончить, я не кончил в первый раз в жизни, поэтому хорошо запомнил.
Ходил в кино с Игорем. Ни фильм, ни я не были ему интересны, зато он интересовался парой пидорасов, сидевших сразу за нами, они весь фильм шушукались, держались за руки и склоняли друг к другу головы, у одного, я потом заметил, были ужасные ботинки.
25 мая
Сегодня меня в метро остановил милиционер, схватил за рукав пиджака. У него были грязные руки, безымянный палец на правой руке без фаланги, а на среднем и указательном — деформированные ногти, похожие на куски расплавленного полиэтилена. Он отвел меня в милицейскую комнату с грязно-зелеными стенами, подходившими по цвету к моему салатовому пиджаку, сказал: садитесь, ждите. Я спросил его, что я ему сделал. Он ответил: мы знаем что. Я сидел, смотрел на решетку пустого обезьянника, думал: сейчас меня там запрут. Потом стал рассматривать стенд с фотографиями пропавших детей. Милиционер куда-то позвонил, спросил мою фамилию, я ему назвал, мог бы назвать любую другую, документов он не проверил.