– Не смей! Категорически запрещаю! Кровь на повязке чья?
– Японца.
– Вот и всё! Лежи, спокойно выздоравливай! Об остальном – я позабочусь!
Весь разговор Рита сидела, прикрыв пальцами рот. Павел повернулся к ней:
– Ну что сидишь! Давай! – Рита недоумённо посмотрела на него – То, что в сумочку дома положили!
Она хлопнула себя по лбу, открыла сумочку и что-то передала Павлу. Павел одной рукой поправил гимнастёрку:
– Товарищ майор Андреев! За мужество и героизм, проявленный в боях с японскими агрессорами, вам присвоено звание Героя Советского Союза! Разрешите вас поздравить и вручить награды. – Павел широко улыбнулся. – Не получается у меня, как у Михаила Ивановича. А удостоверение придётся переписывать! Там написано: «Посмертно».
– Мне их вручил Георгадзе, но не в Кремле, а дома, из-за Мити. И сам Сталин приезжал с соболезнованиями. – сказала Рита.
– Бедная ты моя! Натерпелась сколько! Извини, без сознания был. Я более-менее очухался за день до твоего приезда.
В госпитале провалялся ещё две недели, потом упросил врачей выписать домой. Дело против меня и Смушкевича закрыли. Группа, посланная Судоплатовым, нашла то, что осталось от самолёта. Всё было размётано взрывами. Японцы интереса к обломкам не проявляли. Нашли И-97 того самурая и его труп, точнее, то, что не успели растащить волки. Группы крови совпали. На парад мы не получили в этом году приглашения, но 8 ноября мне, в числе большой группы военных, в Кремле вручили ту самую Золотую Звезду. После вручения ко мне подошёл порученец и сказал, что меня приглашает Сталин.
Вошёл, доложился. Сталин был один в кабинете, он встал и подошёл ко мне.
– Дай-ка на тебя посмотреть! Заглянул костлявой в лицо? Мы тебя уже похоронили было! Смотри-ка! Седина! То, за чем летал, удалось? Проходи, рассказывай! – и показал мне на диванчик у стенки. Сам сел рядом.
– Да, товарищ Сталин! Всё, что планировали сделать, сделали. У эскадрильи, на 14 часов 15 сентября, был самый высокий результат по сбитым и ни одной потери. Я, вот, статистику подпортил, но ещё пять машин в коробочку положил. После нашего приезда ситуация в воздухе решительно изменилась в нашу пользу. Смушкевич почти сразу перенёс свой КП к нам и активно использовал РЛС для управления. Но, товарищ Сталин, есть очень серьёзные недостатки в подготовке, особенно у лётчиков из отдалённых гарнизонов, проблемы со скрытностью размещения авиации: самолёты не камуфлированы, выстраиваются по линейке, как в мирное время, а боевой устав не предусматривает другого порядка. Наш полк был рассредоточен, и все самолёты были покрашены матовой краской. Ударов по нашему аэродрому не было, а вот соседи наши подвергались и бомбёжке, и штурмовке. И ударам камикадзе. Были столкновения в воздухе из-за построения по-уставному: звено – три машины.