И вот теперь, глядя на лазурное море, ощущая кожей дуновение теплого ветерка, он с нетерпением ожидал прибытия в новое место, столь не похожее на все, что он себе представлял и где ранее был.
По прибытии он предъявил свой паспорт и проследил за выгрузкой багажа. С чемоданом в руке он стоял на пристани, посреди толкотни и шума, слыша с десяток разных языков, ни один из которых он не понимал. Впрочем, все порты мира в чем-то одинаковы. В Лондоне могло быть солнечно, зато от воды постоянно дул пронизывающий ветер. Здесь же зной окутал его, словно влажное, удушающее одеяло. Многие запахи были привычными – смолы, соли, рыбы. Но были и непривычные – пряностей, пыли и чего-то теплого и приторного.
Некоторые мужчины были голыми до пояса. Другие – в длинных, до пят, одеяниях и с тюрбанами на головах. Разговаривая о чем-то, они осматривали то какой-то ящик здесь, то тюк – там.
Капитан уже помог Питту обменять несколько фунтов на местные деньги, пиастры, хотя, как подозревал Питт, по весьма невыгодному курсу. Впрочем, он не сильно расстроился – услуга того стоила.
Было уже за полдень, и ему требовалось до наступления темноты найти крышу над головой. Подхватив чемодан, он зашагал прочь от причала в направлении шумной, многолюдной улицы. Интересно, понимает ли кто-нибудь здесь по-английски, пусть если и не говорит? Есть ли здесь общественный транспорт?
Увидев рядом с тротуаром запряженную в открытую повозку лошадь, он решил, что это александрийский аналог лондонского кеба. Он уже было шагнул к ней, чтобы попросить возницу отвезти его в британское консульство, когда его опередил какой-то человек в европейской одежде. Решительно подойдя к повозке, он уселся на сиденье и по-английски отдал вознице распоряжение.
Питт решил, что в следующий раз он не будет зевать. У него ушло более четверти часа, чтобы найти другую повозку, и еще минут пять, чтобы за более-менее приемлемую цену уломать возницу отвезти его к британскому консульству. Правда, он понятия не имел, куда на самом деле везет его ушлый араб. Кто знает, вдруг он закончит свое путешествие где-нибудь в пустыне? Впрочем, трясясь по узким переулкам, он как зачарованный вертел по сторонам головой. Вскоре те сменились широкими, залитыми солнцем улицами.
Все здесь было теплых, песочных тонов, переходивших в более темные, светло-коричневые и терракотовые – там, где над мостовой или землей выступали деревянные окна, на которых неподвижно висели выбеленные безжалостным солнцем маркизы. Повсюду, что-то клюя, воркуя и кудахча, расхаживали голуби и куры. Иногда то здесь, то там, покачиваясь, словно корабль на волнах, по улице шествовал верблюд. Рядом трусили нагруженные поклажей ослики.