Впрочем, похоже, Якуб прекрасно его понял. Его лицо смягчилось, поза сделалась менее напряженной. Влюбленный в свой город александриец, он был только рад слышать восторги по поводу его красоты.
– Эта дамба называется Гептастадион, – пояснил он. – Построена Динократом. К востоку от нее в Средние века располагался старый порт. Но в городе немало и других достопримечательностей. Если вы интересуетесь историей, то тут есть гробница Александра Великого. Некоторые утверждают, что она расположена под мечетью Наби Даниэль, другие – что в соседнем некрополе. – Он виновато улыбнулся. – Извините, если я говорю слишком много. Но рад поделиться моим городом с тем, кто смотрит на него глазами друга. Вы непременно должны прогуляться вдоль канала Махмудия до Садов Антониадиса, где каждая горсть земли полна истории. Там жил поэт Каллинах, там он учил своих учеников, а в 640 году Помпилий не дал сирийскому царю захватить город. – Якуб пожал плечами. – Есть также римская гробница, – добавил он с улыбкой.
Рядом с их столиком вырос официант.
– Вы знакомы с местной кухней? – спросил Якуб.
– Едва ли, – признался Питт, давая своему собеседнику возможность продемонстрировать знание и учтивость.
– В таком случае я осмелюсь предложить мулюхиз, – ответил Якуб. – Это зеленый суп, наш местный деликатес. Вы наверняка его оцените. А затем – хамам махши, или фаршированный голубь. – Он вопросительно посмотрел на Питта.
– Это было бы великолепно, спасибо, – согласился тот.
Пока они ждали, когда им принесут ужин, Питт задал Якубу еще несколько вопросов о городе. Лишь когда суп – а он воистину оказался выше всяческих похвал – был наполовину съеден, Якуб, наконец, затронул тему, ради которой они, собственно, и встретились.
– Вы сказали, что мисс Захари оказалась в затруднительном положении, – произнес он, откладывая ложку и пристально глядя Питту в глаза. Впрочем, его голос звучал легко и естественно, как будто они все еще обсуждали город. Его тревогу выдавал только его взгляд.
Питт уже знал, что в городе отличная телефонная связь, порой куда более надежная, нежели в Лондоне, так что вполне возможно, что Якуб уже знал про ее арест и выдвинутое против нее обвинение. Так что лучше проявить осмотрительность, чтобы не попасться на неточности, не говоря уже об откровенной лжи.
– Боюсь, что дело серьезное, – признал он. – Не знаю, имела ли она возможность поставить в известность семью. С другой стороны, вдруг она сама не хотела их тревожить. Однако, будь она моей сестрой или дочерью, я бы предпочел узнать все до единой подробности, чтобы знать, как поступить дальше, чтобы ей помочь.