– Но если ему покажется, что кто-то его критикует, он не знает пощады, – продолжил он. – Он не привык, чтобы кто-то – кто бы то ни было – сомневался в его правоте. Как и многие гордые люди, он не любит, когда кто-то вторгается в его жизнь.
Шарлотта слегка вскинула подбородок.
– И что он мог бы сделать, мистер Наррэуэй? Очернить мою репутацию в обществе? Ее у меня нет. Мой муж – офицер Особой службы и даже если располагает некой властью, для окружающих он как будто не существует. Когда он был суперинтендантом на Боу-стрит, я еще могла лелеять какие-то надежды пробиться в общество, теперь таковых у меня не осталось.
Ее гость едва заметно покраснел.
– Я отдаю себе в этом отчет, миссис Питт. Многие люди свершают великие деяния, которые, однако, остаются непризнанными. Я уже не говорю об элементарной благодарности. Единственное утешение, что даже если вас не хвалят публично за ваши успехи, то и не ругают за ваши провалы. – По его лицу пробежала тень, однако он тотчас подавил в себе минутную слабость. – А они есть у нас… у каждого.
В его голосе слышалась тяжесть, сколь старательно он ни пытался ее замаскировать. Шарлотта поняла: он имеет в виду себя и некий болезненный опыт, невидимый окружающим. Им руководила не вера, а знание.
– Я забочусь о вас, миссис Питт, – продолжил он. – Разумеется, он не станет принижать вас в глазах ваших знакомых, однако его влияние таково, что, если он сочтет нужным, он может пустить его в ход против всей вашей семьи, особенно если ему покажется, что его репутация поставлена под удар. – Наррэуэй внимательно следил за ее реакцией. Шарлотта оцепенела под его взглядом, как будто он физически сковал ее невидимыми цепями.
– Вы считаете, что с Мартином Гарви случилось что-то нехорошее? – спросила она. – Прошу вас, скажите мне честно, независимо от того, могу я ему помочь или нет. Ложь, даже самая приятная, не исправит моего поведения. Обещаю вам.
Несмотря на всю его серьезность, в его глазах промелькнула искорка юмора.
– Не знал. Однако не могу придумать причин, почему должно быть иначе. Кстати, а что, собственно, вам известно о нем?
– Почти ничего. Но его сестра, Матильда, знает его всю свою жизнь. Это она в первую очередь и тревожится за него, – ответила Шарлотта.
– Или просто обижена? – Он вопросительно поднял брови. – Может быть такое, что они просто уже не так близки, как раньше, и она переживает по этому поводу? Она чувствует себя одиноко и скучает по нему. Он же живет своей собственной жизнью. Она поверит во все, что угодно, выдумает любую опасность, от которой его нужно спасать. Просто так ей даже легче, нежели думать, что он больше в ней не нуждается. Вы не согласны?