Утром Гарри замерз. Причем так, как не замерзал никогда раньше. Даже треклятые походы за крестражами не оставили воспоминаний о таком адском холоде, который пробирался под кожу и обволакивал редко бьющееся сердце. Зубы стучали так громко, что звук чечетки оглушал.
Гарри высунул нос из-под пледа и вдохнул обжигающе-ледяной воздух. Ресницы слиплись, и чтобы открыть глаза, пришлось выпростать руки и потереть лицо. Мурашки пробежали по остывшему организму, Поттер встряхнулся, как большой пес и судорожно замотался обратно в плед.
Покрытая изморозью комната расплывалась перед глазами. Диссонансом в этой картине стало большое красное пятно посередине, и, наведя резкость, Гарри остолбенел. Довольно упитанный мужчинка в красном плюшевом костюме и с сильно расплывшимся вширь лицом Дамблдора с улыбкой идиота смотрел на Поттера, сложив ладошки перед собой.
— Ты проснулся, мой мальчик! Как же я рад, что ты нас видишь! Прости за температурные излишки, но ничего не могу поделать: такова природа моего воплощения.
Странная смесь Дамблдора и Санта-Клауса опустилась в кресло и продолжила слащаво пялиться на приходящего в себя Гарри.
— Директор?..
Предвосхищая ответ, Гарри вскочил с кровати:
— Я сейчас оденусь. Вы только никуда не уходите!
Ступая по заледенелому паркету босыми ногами, Поттер опрометью бросился вниз. Остальной дом выглядел нормально, а в камине гостиной даже весело потрескивал огонь. Остановившись у очага, Гарри протянул к нему застывшие руки и шумно выдохнул — оттаивающие пальцы стало ломить. Он кинулся в кладовую и достал пуховик и зимние ботинки.
Укомплектовавшись как для полярной экспедиции, Гарри вернулся в спальню, на ходу натягивая меховые варежки и шапку. Дамблдор сидел в том же кресле, с интересом разглядывая атлас нежити, оставленный на прикроватной тумбочке.
— Ох, Гарри, прости старика. Никак не привыкну к своему новому статусу. Надо было дождаться, пока Северус тебя к нам приведет, но я не смог устоять. Рождество прошло, дел, конечно, много, но у нас все однообразно… Хочешь уберу холод? Тебе же некомфортно?
Гарри чуть не выругался. Вот для чего, спрашивается, Дамблдору нужен был этот спектакль? Для демонстрации своей неповторимости и могущественности? Поттер изобразил гнев на лице, подняв одну бровь и сжав губы, на что морозный показушник, простодушно улыбнувшись, взмахнул руками.
Иней на стенах начал таять, и на паркете быстро появились «весенние» лужи. Полюбовавшись «чудом» внутрикомнатной погоды, Гарри снял шапку, высушил заклинанием влажную постель и забрался на нее, уставившись на довольного Дамблдора.