— Но я… — не в силах сдержать нахлынувших чувств, Гарри подполз к любимому, — я ведь думал, что это ты, — обвил руками, прижался. Глаза отчаянно щипало от сдерживаемых слёз.
— Знаю, мой хороший, — тяжело дыша, Северус порывисто обнял его в ответ. — Не понимаю, но знаю. У тебя дурной вкус, Поттер, — он усмехнулся, чем немного разрядил обстановку, а потом резко отстранился. — А теперь давай спать. Вся эта эмоциональная чертовщина вымотала меня почище Круциатуса.
— Спать?
— Да, — не размыкая объятий, Снейп перекатил их к подушкам и удобно уложил свою драгоценность, обнимая со спины. — Давай переспим с этой мыслью ночь, — укрыл обоих одеялом.
— Знаешь, я никогда не думал, что ты можешь быть таким, — промолвил Гарри через минуту.
— Каким?
— Таким. Внимательным, заботливым, нежным…
— Погоди, — усмехнулся Снейп, — вот мужества наберусь, ещё в любви тебе признаюсь.
— Правда?
— Правда, Поттер, — Северус тесно оплёл его руками и ногами. — Спи давай, — легонько чмокнул в затылок и шумно вдохнул любимый аромат. — Я хочу тебе присниться.
— Спасибо, — шепнул Гарри, и Снейп не стал уточнять, за что.
Гарри Поттер и слёзы феникса
Проснулся Северус от лёгкого жжения в предплечье. Но не успел сосредоточиться на ощущении, как обнаружил сразу несколько довольно приятных вещей: собственный стояк, упирающийся в поясницу Поттера, самого Гарри, тихонько поскуливающего во сне, и свою руку, уютно устроившуюся на нежных яичках. Пара томительных движений по напряжённой плоти, и мальчишка застонал, выплёскиваясь в ласковую ладонь.
Снейп улыбнулся, зарываясь носом в мягкие вихры на затылке и целуя длинную шею, неторопливо спускаясь к ключицам, пробуждая любимого невесомыми поглаживаниями. И Гарри засопел, оттопыривая ягодицы так, что возбуждённый ствол скользнул по горячей ложбинке и оказался зажатым между его ног.
— Гар-ри… — тихонько рыкнул Северус, не сдержав встречного движения, и член толкнулся, стремясь получить желанную разрядку. Руки настойчиво ласкали податливое тело, сжимали упругие половинки…
— Северус… — проснувшийся Гарри подхватил инициативу, опуская вниз ладонь и скользя пальцами по мокрой головке под собственными яичками — благо, длина профессорского достоинства позволяла и не такое.
Всего нескольких тесных движений хватило, чтобы Северус пережил самый яркий оргазм в жизни, сопроводив затянувшийся процесс утробным рычанием и сжиманием любимого в объятиях. Чуть позже, выравнивая сбившееся дыхание и считая мельтешащие перед глазами звёзды, он думал о том, что в его возрасте должно быть стыдно: с одной стороны, кончать от пары прикосновений, с другой — получить инфаркт от того же. Поди тут разберись…