Грубое лицо Кайт залилось краской:
– Выбирай выражения, Нофрет! Имхотепу нравится смотреть, как играют дети его сыновей. Он сам это говорил.
– Не сегодня, – повторила Нофрет. – Он послал меня сказать, чтобы ты увела весь этот шумный выводок в дом, чтобы он мог посидеть в тишине – со мною.
– С тобою… – Кайт умолкла на полуслове. Затем встала и пошла к беседке, где полулежал Имхотеп. Нофрет последовала за ней.
Кайт сразу взяла быка за рога:
– Твоя наложница говорит, чтобы я увела детей. Почему? Что они делают плохого? Почему их нужно прогнать?
– Я думала, что желания хозяина дома достаточно, – тихо сказала Нофрет.
– Конечно, конечно, – с раздражением ответил Имхотеп. – Почему я должен объяснять причины? Чей это дом?
– Мне кажется, это она хочет, чтобы дети ушли. – Кайт повернулась к Нофрет и окинула ее презрительным взглядом.
– Нофрет заботится о моем удобстве… о моем удовольствии, – сказал Имхотеп. – В этом доме это больше никого не интересует… за исключением разве что бедняжки Хенет.
– Значит, детям тут больше нельзя играть?
– Нельзя, когда я прихожу сюда для отдыха.
Гнев Кайт неожиданно прорвался наружу:
– Почему ты позволяешь этой женщине настраивать тебя против семьи? Почему она приходит сюда и вмешивается в домашние дела? В давно заведенный порядок?
Имхотеп вдруг перешел на крик. Он почему-то чувствовал потребность оправдаться.
– Я решаю, какой порядок должен быть в доме – а не ты! Все вы хотите поступать так, как вам хочется, устраивать все так, как вам удобно… А когда я, хозяин, приезжаю домой, моим желаниям не уделяют должного внимания. Но позволь напомнить тебе – здесь я хозяин! Я постоянно забочусь о вашем благополучии, работаю не покладая рук, и что получаю в ответ – благодарность, уважение к моим желаниям? Нет. Сначала Себек дерзит и ведет себя непочтительно, а теперь ты, Кайт, пытаешься меня запугать! Зачем я всех вас содержу? Берегись, или я перестану о вас заботиться. Себек говорил о том, что хочет уйти, – пусть уходит и забирает с собой тебя и твоих детей.
Кайт на мгновение застыла. Ее грубое, неподвижное лицо оставалось бесстрастным.
– Я уведу детей в дом. – Ее голос был лишен каких-либо эмоций.
Сделав пару шагов, она остановилась рядом с Нофрет и тихо сказала:
– Это твоих рук дело, Нофрет. Я этого не забуду. Нет, не забуду…