– И все это тебя смущает, Ренисенб?
– Да. Потому что я не понимаю. Иногда мне в голову приходит мысль, что даже Хенет не та, кем кажется!
Она рассмеялась, словно от нелепости такого предположения, но Хори молчал. Его лицо оставалось серьезным и задумчивым.
– Ты ведь никогда не думала о других людях, Ренисенб? В противном случае ты бы поняла… – Он помолчал немного, затем продолжил: – Ты знаешь, что во всех гробницах есть фальшивая дверь?
Ренисенб удивленно посмотрела на него:
– Да, конечно.
– У людей так же. Они делают себе фальшивую дверь, чтобы обмануть других. Если они знают о своей слабости и никчемности, то строят внушительную дверь из самоуверенности, бахвальства, преувеличенной властности – и со временем сами начинают верить, что эта дверь настоящая. Они думают – и остальные тоже, – что на самом деле такие. Но за этой дверью, Ренисенб, голая скала… А когда приходит реальный мир и касается их пером правды, тогда и проявляется их истинная сущность. Мягкость и покорность Кайт принесли ей желаемое – мужа и детей. Глупость облегчала ей жизнь, но при появлении опасности Кайт показала, кто она на самом деле. Она не изменилась, Ренисенб, – сила и безжалостность всегда жили в ее душе.
– Но мне это не нравится, Хори, – с детской непосредственностью сказала Ренисенб. – Это меня пугает. Все не такие, какими я их считала. А я сама? Я ведь всегда одинаковая.
– Правда? – улыбнулся Хори. – Тогда почему ты сидела тут несколько часов, наморщив лоб, вспоминая и размышляя? Разве прежняя Ренисенб – та, которая уехала с Хеем, – так поступала?
– О нет. Ей не было нужды…
– Видишь? Ты сама все сказала. Вот слово, которое обозначает реальный мир, – нужда! Ты не тот веселый и беззаботный ребенок, каким всегда казалась, и не принимаешь все за чистую монету. Ты не просто одна из женщин в доме. Ты – Ренисенб, которая хочет иметь собственное мнение, которая размышляет о других людях…
– Я думала о Нофрет… – медленно проговорила Ренисенб.
– О чем именно?
– О том, почему я не могу ее забыть… Она была плохим, жестоким человеком, старалась доставить нам неприятности, и она мертва… Почему же я не могу успокоиться?
– Ты не можешь успокоиться?
– Нет. Я пытаюсь… но… – Ренисенб умолкла и растерянно провела рукой по глазам. – Иногда мне кажется, что я знаю Нофрет, Хори.
– Знаешь? Что ты имеешь в виду?
– Не могу объяснить. Но время от времени мне чудится… как будто она тут, рядом со мною. У меня такое ощущение… словно я – это она… и я понимаю, что она чувствовала. Нофрет была очень несчастна, Хори, – теперь я это знаю, хотя раньше не догадывалась. Она хотела обидеть всех нас потому, что была очень несчастна.