Так и не сумев подобрать подходящего сравнения, Гусев в конце концов оставил это занятие -- какая разница, как кто? Лишь бы в чудовище не превращался. Здесь это может очень плохо кончиться...
Ещё через неделю, когда стало окончательно ясно, что до весны гитлеровцы на московском направлении уже не сдвинутся, группу перебросили на юг. В Крым. Там ситуация в силу всем известных, но не называемых вслух причин, начинала отчётливо попахивать катастрофой. Впрочем, князя этот, как выразился Командир, заговор молчания обошёл стороной -- успевший насмотреться и наслушаться Кощей, узнав о новом назначении, хмыкнул и спросил прямо:
- Опять воеводы обгадились?
Командиру только и оставалось, что руками развести. Спорить и что-то доказывать, защищая "честь мундира", как её понимают некоторые, у него не было желания. В большей степени Колычева интересовало, сможет ли князь повторить там то же, что под Москвой, и не устроит ли "красный террор" обгадившимся "воеводам". Причём второе, по мнению полковника, было более чем реально -- спецсотруднику Кощею были даны самые широкие полномочия, вплоть до снятия с должности и расстрела на месте. До командира дивизии включительно.
Попытавшемуся успокоить любимое начальство Гусеву -- мол, напарнику эти все полномочия как телеге пятое колесо -- было сказано, что многие люди, получив власть, очень быстро изменились. Причём не в лучшую сторону. Сергей чуть было не ляпнул: "Так то люды!" - но вовремя влез внутренний голос, ехидно поинтересовавшийся: "А сам-то ты кто?" После чего бравый осназовец, представив, какие выводы мог сделать старый чекист Колычев из случайной оговорки, предпочёл тихо исчезнуть и не мешать начальству и дальше переживать из-за морального облика сотрудников.
Перед отъездом произошёл забавный случай: поскольку условия размещения в осаждённом городе явно были далеки от пусть и не блестящих, но уже ставших привычными, Колычев решил не брать туда хозяйственную часть группы, а оставить её на одной из баз НКВД под присмотром старшины. Упомянутый старшина, узнав об этом, страшно обиделся и бросился искать справедливости... у князя! На что тот не раздумывая (Сергей при этом присутствовал) поставил условие: старшина бросает курить!
Гусев ждал, что старшина попытается как-то уговорить князя поставить другое условие, однако тот, поглядев на Кощея, сорвал с головы шапку, с размаху хлопнул её об землю и отчаянно выдохнул:
- Идёт!
Уговаривать Командира напарник отправился в одиночку, оставив Гусева караулить дверь, чтобы никто не вошёл. О чём они говорили, неизвестно, но уже через пять минут из кабинета вышел довольный Кощей и сообщил ожидавшему с нетерпением старшине, что у того есть сутки на сдачу хозяйства на хранение. Выглянувший следом Колычев только вздохнул и головой покачал -- мол, что с вами сделаешь...