– Правда? – спросила я, широко раскрыв глаза.
Она кивнула и начала отходить от кушетки.
– На этом сроке его пальцы еще перепончатые.
Ник усмехнулся.
– И еще один интересный факт для вас, – продолжила доктор Коннелли. – Его вкусовые рецепторы уже формируются.
– Ого, – поразилась я и удивленно уставилась на экран.
На нем высвечивалось множество точек, линий и цифр, но я сосредоточилась на пятне, на которое с такой легкостью указал Ник. И чем дольше на него смотрела, тем четче видела. Ребенок оказался невероятно маленьким.
В горле образовался ком, и я откашлялась. Не говоря ни слова, Ник наклонился ко мне и сжал мою руку.
– Ты рассмотрела его? Или тебе обвести его кружком и пририсовать кучу стрелочек?
Я хрипло рассмеялась.
– Кажется, я его вижу. Он похож на фасолинку, да? – Я перевела взгляд на Ника и утонула в его светло-зеленых глазах, которые светились нежностью. – Так вот как он выглядит?
Ник кивнул.
– Ребенок похож на фасолинку, – борясь с усмешкой, сказала я ему.
– Да, но это наша фасолинка, – сказал он.
Уголки моих губ дрогнули, и я кивнула.
Да, это была наша фасолинка.
Поскольку я невероятно сентиментальна, то прикрепила снимок УЗИ к холодильнику магнитом в форме сердечка. В детстве родители всегда крепили так мои аттестаты. Они гордились моими оценками, а я горжусь фасолинкой.
Уже наступило воскресенье. До Дня благодарения оставалась неделя, и Ник должен был прийти после обеда. Его дедушке стало хуже через неделю после приема у акушерки, так что мы не часто виделись. Я скучала по нему.
Боже, я действительно по нему скучала.
И вспоминала о нем в самые удивительные моменты. А еще думала о нем из-за некоторых вещей. Свежий, бодрящий запах напоминал мне его одеколон. Когда что-то случалось на работе или Рокси с Кэти рассказывали что-то смешное, то мне не терпелось поскорее рассказать об этом Нику.
«Отношения – это что-то странное», – решила я.
От этой мысли меня кольнуло беспокойство. Отношения также были трудными. Но мы так и не использовали ярлыки. Он не называл меня своей девушкой, а я его – своим парнем. Однако то, что происходило между нами, сложно было назвать чем-то другим. Если не считать того, что я все еще не познакомилась с его дедушкой, а он – с моей мамой.
Он бы очень понравился маме. Судя по тому, как она реагировала на то, что я рассказывала о нем, его дедушке и обо всем остальном, он уже ей нравился. Хотя я знала, что его дедушка вряд ли поймет, кто я, мне все же хотелось с ним встретиться.
Я все еще хотела большего.
Неужели это… влюбленность? Я вздохнула. Мне представлялось это как неуверенность, что твои чувства взаимны.