— А кто бы мне помешал?
— Людишки не могут!..
— Тебя обманули. Могут. Я же сказал — фиговая вы цивилизация. Наворовали вещей! Где у тебя хоть одна ваша картина? Хоть что-то вы можете создавать сами?
— Всё это создал я! — возмутился червяк.
— Это кресло и штору? — Вадим презрительно усмехнулся. — Это же всё ворованное! Сожрали цивилизацию — обворовали. Так? Своё-то хоть что-то у вас есть? Нету!
— Ты не понимаешь, — вздулся червяк. — Я съем тебя — и всё твоё будет моё! Всё! Все твои чувства! Мысли! Я добавлю в эту комнату твоё любимое кресло, хочешь?
— Не хочу! Обойдёшься без моего кресла!
— А ведь я хотел пощадить тебя… — Червяк замигал, пошёл туманными разводами, гипнотизируя Вадима. — Умри, козявка!
Пацан ощутил тошноту и уставился на штору, чтобы не видеть этого противного «мигания».
— Это когда у тебя в голове — паразит, ты называешь — пощадить? — спросил он хрипло.
Вадим вспомнил, что бросил где-то далеко тело, и телу сейчас, наверное, плохо. Это означало, что умирать ему здесь никак нельзя. Он не предатель. Он просто не может предать своё беспомощное тело. Ну, не его это — предать что-то беспомощное.
— Ты — точно такой же паразит на своей земле, — хмыкнул червяк.
— Ну до тебя-то мне далеко. Что ты за хрень? Пиявка?
— Я — высшая форма жизни!
— И в чём это выражается? Нашёл подонка — залез ему в мозг? Ну так ведь не в любой мозг ты залезешь. Найдётся и на тебя какая-нибудь «цивилизация» пожирателей червяков!
— Жалко тебя, — сказал червяк. — Ты — козявка, редкий уродец. Тебе просто повезло, что я пробудился недавно и пока ещё только создаю нейросеть. Но мне сообщили уже, что ваша планета особенная. Тут нас убивают твари, обученные ящерами. Это, плохо, козявка. Очень плохо. Это значит, что ты, уже убивший личинку, умирать будешь в муках. Ящеры подали мне идею — я запишу твоё сознание в нейросеть. Сначала я убью тебя один раз. Потом прокручу список и убью тебя ещё раз. А потом — ещё. А, козявка?
Вадим ощутил, что мир его скукоживается, становится меньше десятикопеечной монеты. Всё в нём становится маленьким, только луч света ещё освещает крошечный кусочек… Чего? Воли?
— Чувствуешь, как твоё сознание умирает, козявка? — спросил червяк. — Сейчас это не больно. Просто иллюзия твоей жизни кончается. Исчезает. Время её вышло. Но так было бы, если бы я был милостив.
Вадим судорожно вдохнул, ощущая, как с болью мир снова расширяется вокруг него.
— Ты не достоин милости! — зашипел червяк. — И я буду убивать тебя медленно. Я растопчу всё, что ты любил, всё, что найду в тебе живого. Мать? Ты же любил мать?