— Мы будем рисковать, — прошептал он. — Я… буду. Да.
— Сеанс связи окончен, — объявил человек справа.
— Сеанс связи окончен, — подтвердил левый.
Их экраны погасли.
— Вы должны научиться рисковать, Мнге. — Змея, прежде чем прервать контакт, сменила гнев на милость, спрятала зубы и слегка опустила голову, демонстрируя своё расположение.
— Я и так работаю с людьми круглосуточно, Теплейший, — пробормотал человек в синем костюме. — Я очень устал от их глупости, дерзости…
Но сочувствия он не дождался.
— Помните, Мнге, — равнодушно и холодно предупредила змея. — Проиграют они — проиграем мы. Да, рядом с людьми мы живём, постоянно скрываясь, морщась от их запаха, болея их болезнями, страдая от того, что они делают с разумом, данным им Аш Хааах. Да, антропосфера нам совсем не подходит, и если бы это было возможно, мы уничтожили бы их всех! Но пока на Земле нет других разумных, люди… Люди — наша надежда!
Экран погас.
Человек в синем костюме без сил опустился в кресло, закрыл лицо руками.
Раздался звонкий цокот — к креслу приблизился уродец, похожий на аквариум на ножках или водяного паучка, чьё тельце облачено в пузырёк воздуха.
— Нужно работать! — прошептал господин Мнге. Он улыбнулся странному созданию и решительно встал.
Он рискнёт. Он найдёт Единственного.
Так приказал Теплейший.
Вадим огляделся, с трудом ворочая онемевшей от страха шеей. Шевелиться не хотелось. Ничего не хотелось.
Куда угодно — в школу, к психологам, в летний лагерь… Только бы не стоять на бетонном полу и не видеть этот подвал!
Он словно бы лишился половины чувств, заступорился, забетонировался от страха.
И не он один.
Мирон и Лиза замерли, прижавшись друг к другу. Они сидели у дальней стены, на так и не исследованной куче не понять чего. А Илья…
Илья лежал ничком у стены рядом с тем местом, где появлялась дверь. Вроде бы целый, но какой-то обмякший, длинный.
Надо было подойти к нему… Но… вдруг там, под телом Ильи, — кровь? Вдруг он мёртвый и развалится на куски, которые только что летали в воздухе?
Вадим оглянулся ещё раз: Мирон что-то шептал трясущейся Лизе. Значит, идти придётся ему, больше некому.
Он с трудом оторвал ногу, завяз в воздухе, как в киселе, сделал шаг, второй.
Ступор постепенно отпускал. Стало зябко, выступил холодный пот: даже руки влажно блестели.
Вадим остановился, не дойдя до Ильи шага два. Оглянулся на Мирона.
Тот махнул скованными руками: посмотри, мол.
Легко сказать — посмотри. А если Илья только с этого боку — целый?
Вадим судорожно вздохнул, сделал ещё шажок, планируя заглянуть слева. Но тут Илья пошевелился и сел, держась руками за голову.