— Значит, ни в регистрационной книге, ни в требованиях вы не нашли ни одного имени? — спросил Турин.
Харальд усмехнулся. Он стряхнул в пепельницу длинный столбик пепла и затянулся.
— Нашел: одно!
Никто не показал виду, что это сообщение хоть немного взволновало его. Турин обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Тогда это, видимо, Герман Хофстедтер.
Харальд молча посасывал свою сигару. В комнате стало совсем тихо. Хильдинг принес еще кофе и налил в рюмки коньяк. Турин снова взял инициативу в свои руки.
— Если допустить, что галоши Манфреда Лундберга забрал убийца, — сказал он, — то отсюда следует, что убийца явился в университет без галош. Едва ли он вышел из вестибюля с галошами в руках.
Он взял со стола последнюю спичку и выразительно помахал ею. Потом сломал ее пополам и бросил в пепельницу.
— Думаю, что это весьма логично, — заметил Харальд.
Ёста Петерсон беспокойно заерзал на стуле.
— Без галош пришел я, — сказал Ёста. — Но уверяю вас, что я не брал галош Манфреда и ничего не сыпал ему в кофе.
— Мы все можем уверять кого угодно и в чем угодно, — возразил Хильдинг. — Но это ничего не меняет.
— Ты слишком много говоришь о своей невиновности и слишком мало о сливках, которые отдал Манфреду, — сердито заметил Ёста и залпом допил коньяк.
— Я могу рассказать о сливках, — ответил Хильдинг язвительно. — И от этого мои показания не станут менее правдивыми. Но к ним относятся с недоверием.
— Потому что у тебя весьма странное представление о правдивости, — заметил Ёста.
— Что ты хочешь этим сказать? — сухо осведомился Хильдинг.
— Говорят, что ты утверждаешь, будто в четверг вечером сидел дома до одиннадцати часов, — сказал Ёста.
— Ну и что же? — проворчал Хильдинг.
Даже он теперь понял, что его вечеринка не удалась.
— А то, что я был здесь в половине десятого и названивал в звонок, — сказал Ёста. — Но тебя не было дома.
Хильдинг совершил очередной ритуал с сигарой. Раскурив ее, он выпустил облако дыма и посмотрел на Ёсту.
— Откуда ты знаешь, что меня не было дома? — с просил он. — В половине десятого? Возможно, я как раз спустился в погреб. Мне захотелось выпить и нужно было принести пару бутылок.
— Звучит очень правдоподобно, — сказал Ёста зло. — Но тебе это не поможет. Во всех окнах было темно.
— Я смотрел телепередачу, — ответил Хильдинг. — Мне не нужен свет, когда я сижу перед телевизором.
— Одну минуточку, — вмешался Харальд. — А что передавали в четверг вечером?
Хильдинг растерянно смотрел прямо перед собой. Турин явно наслаждался этой сценой. А Ёста откинулся назад и многозначительно посматривал на присутствующих.