Изображая заботу о подчинённых, многозначительно кивнул головой.
— Сейчас всё выясню, — и пулей унёсся в командирский сектор лагеря.
От распорядителей курсов, назначенных мною, давно знал, что парадная форма практически не будет отличаться от повседневной, только без молний. Более плотный и дорогой материал, новые и лёгкие полусапожки. Небольшой спор вышел с Серафимой Никитичной по дополнительным украшениям.
Я собирался ограничиться значком парашютиста на груди и крылышками с пропеллером в центре на пилотке, как принято в царской армии. Серафима предлагала добавить нарукавные нашивки и сделать петлицы под погоны. Объяснила своё желание просто.
— Ты представляешь, как будет ценен для девочек любой знак о их героическом прошлом. Сошлись на том, что сотню нашивок крылатого меча, изготовят за ночь, на её предприятиях в Петрограде. Такой красивый символ пригодится и в следующих боях, где будет задействована авиация.
Только после сообщений из Германии, о сравнении нас с валькириями, понял, что этот логотип подходит идеально.
— «Разящий меч на крыльях с неба», — точно отражает основную цель нашей суточной командировки на фронт. Только немцы и австро-венгры, на себе испытавшие страшную силу удара, могли подобрать такое точное сравнение.
Девчонки буквально пищали от удовольствия, получая новое, не выгоревшее на солнце, обмундирование. Позолоченные, с голубой эмалью, значки и нашивки воспринимались ими как драгоценности. Остаток дня все погрузились в приятные хлопоты примерки и подгонки парадной формы. Мне пришлось помогать некоторым подругам, не умеющим шить, или тем, что находились в лазарете. Графиня Беннигсен и Великие княжны Романовы, против ожидания, оказались умелыми швеями. Они, да очень немногие богатые дворянки, умели пользоваться швейными машинками. Было весело наблюдать, как графиня, цесаревна и единственная дочка крупнейшего Российского миллионера — Надежда Михайловна Половцева, обшивали всю роту. Конечно, моя помощь была самая быстрая и профессиональная, но мне одному три десятка кителей не подшить. Благо, что всем без исключения, подгонка одежды не требовалась. Через двадцать минут сидения за машинкой, когда заметил, что Эстери Беннигсен начинает закипать от раздражения, приказал сменить нас следующим умелицам.
Цесаревна Мария, даже с загипсованной рукой на перевези, старательно помогала курсанткам, постоянно стараясь быть в гуще народа. Её глаза буквально горели, самым искренним, энтузиазмом. Отлично почувствовал её нерастраченные эмоции коллективизма, приобщения к общему делу, единение с которым поднимало и её. Анастасия, вела себя точно так же.