Вручение наград пошло своим чередом.
Зачитывающий следующее имя, прежде приблизился к царице, многозначительно кивнув коллегам. Адъютант опасался, что императрица снова грохнется в обморок. Он заранее прочитал имя младшей дочери царской семьи и её детскую кличку, «Юла». На этот раз, обошлось без резких движений. Немка умела брать себя в руки. Тем более никаких повреждений на Анастасии заметно не было.
«Юла», оправдывая своё прозвище, успела перецеловать всех сестёр, братца и матушку, когда зачитывали следующее имя. Теперь, после показательного родства царской семьи с нашим подразделением, вручение регалий проходило более тепло и по отечески. Николай целовал и обнимал всех без разбору, вешая простые георгиевские кресты разного достоинства, включая девушек «дикой дивизии». Для запечатления этих моментов, впустили фотографов, заранее отведя российский состав лётчиц в дальний конец залы.
Лёгкий фуршет, слегка омрачился серьёзным разговором самодержавной пары с двумя своими боевыми дочерьми. Я не рискнул встревать в эмоциональную женскую беседу. Царь Николай, преимущественно молчал, виновато потупив голову. При всей своей послушности, сёстры тоже оказались способными противостоять нападкам авторитарной родительницы. Особенно младшая, Анастасия, явно не стеснялась в аргументации, выводя из себя мать. Пришлось вмешаться и мне, чтобы не доводить семейное недоразумение до уровня скандала.
— Ваше высочество, — обратился к царю очень официально.
— Разрешите доложить, что организаторы сих военных сборов выражают величайшую благодарность Вам и вашим дочерям, — почтительно склонив голову, краем глаза, заметил как резко замолчала царица, уставившись на меня. Перебивать разговор императрицы, — неслыханная дерзость и моветон. Тем не менее, я продолжал, понижая голос до доверительных, почти интимных, интонаций.
— Операция не имела ни какой угрозы для жизни, именно поэтому, командование взяло на себя ответственность за ваших дочерей, — продолжал, не обращая внимания на опешившею от удивления императрицу.
— Этот гипс, — лёгким кивком головы указал на раненую руку Марии.
— Может быть снят уже сегодня вечером.
Не признаваясь в обмане прямо, многозначительно, и нарочито замедленно моргнув обоими глазами, дал понять царствующим родителям, что «боевое приключение», включая «ранение», ловкая инсценировка.
— Но я рекомендую держать руку в гипсе ещё неделю, — нарочито громко, чтобы слышала Мария, с тем же заговорщическим выражением, произнёс с поклоном.
Николай, давно знавший о моих суперспособностях, нисколько не удивился. Единственная его забота заключалась в успокоении супруги. Он строго выполнял мой наказ, — никому и никогда не рассказывать о моей истинной сущности. Кроме «слова чести» царя, дополнительным аргументом безусловного выполнения своего обещания, в нём жил дикий страх, который мне легко удалось ему внушить. Воистину: