Старшие сёстры, цесаревны Ольга и Татьяна, бросились к родителям в длинных ночных рубашках.
— Матушка, позволь нам тоже так одеваться на ночь, — Татьяна ухватила младшую Анастасию и заставила её повернуться.
— В такой одежде не жарко спать и вполне скромно смотрится, — веско и по взрослому резюмировала показ мод, Ольга, которой в ноябре должно было исполнится двадцать один год.
Николай, украдкой, разглядывал полуодетых девиц, резко успокоившихся с приходом взрослых, одетых особ, царской фамилии. Более того, многие девушки принимали благообразные позы, эротично присаживаясь на матрасики, многозначительно перешёптываясь.
Царь Николай обратился сразу ко всем.
— Сударыни, милые барышни, справки о вашем двухнедельном отсутствии по уважительной причине я выдал вашему командиру, — он указал на меня.
— Желаю вам спокойной ночи.
— Благослови вас господь, — и перекрестил весь зал разом.
Девчонки поклонились и тихо прошептали приличествующие слова благодарности.
Императрица, вслед мужу, молча перекрестила девушек, поцеловала дочерей и удалилась в след мужу.
Я тоже встал, положил на столик справки с печатью царской ставки. Все они подписанны Боткиным, с благодарностью за наблюдение и помощи раненым фронтовикам в царскосельском госпитале. Прочитав одну вслух, заметил.
— Такая справка много лучше. Объясняет короткую стрижку нуждами гигиены, а также позволяет оправдать получение денежной премии за хорошую работу.
— Пожалуй даже лётную форму можете легализовать, — слегка улыбнулся.
— Скажете что это спецовки уборщиц по госпиталю, которые вам оставили в качестве поощрения.
— Пожалуй, даже кресты можете объяснить, кратким выездом на фронт и личным знакомством с императорским семейством. Слушавшие до сих пор молча, девицы, взволнованно зашумели.
— Получается, что мы должны будем сказать неправду о цесаревнах и императоре с императрицей? — осторожно подметила Галина Гальперина.
— А нас за это не накажут? — уже совершенно робея, предположила четырнадцатилетняя Надежда Половцева.
— Вас накажут, если наболтаете лишнего о учёбе в лётном лагере и растреплетесь о бомбардировке на Брусиловском фронте, — напомнил им сухо и строго.
— Напомню вам одно правило, — нравоучительно поднял указательный палец правой руки.
— Есть два способа не говорить правды;
— Первый: ничего не говорить.
— Второй: говорить очень много. Настолько много, что слушатели перестанут верить каждому вашему слову, чтобы им пришлось делить ваши завирания наполовину.
— Вы пока подумайте, какой способ вам более по душе и характеру. Вынужден вас оставить для поиска обещанных париков.