Прозревшие благодаря первому, пока еще газетному, контакту с переделом собственности на пространстве великого города, мы выбираем из числа настойчиво заявляющих о себе с газетных страниц фирм самую, на наш взгляд, респектабельную — «Дом плюс», договариваемся о встрече по телефону и отправляемся на Караванную улицу.
Разговор с дежурным маклером повергает нас в уныние еще более глубокое, нежели час назад. Агентства недвижимости, даже столь почтенные, как это, едва ли не самое разворотистое в городе, не покупают у клиентов квартиры, в том числе и такие, в сущности, беспроигрышные, как Настюхина. Агентство всего лишь, заключив с хозяином квартиры договор, выставляет жилье на продажу, по своей, более высокой, цене — через газеты, бюллетени и прочие рекламные каналы. А затем, найдя покупателя, помогает оформить сделку между заинтересованными сторонами, получая за эту посредническую миссию свои комиссионные… И хотя агент натренированно уверяет нас в надежной защищенности этой процедуры, гарантии безопасности не кажутся нам убедительными. Практически ничто не может помешать покупателю — или тем, кто прячется за его спиной, — отнять у нас деньги. Мало того, по нашему предположению, пусть и гипотетическому, риэлтерская фирма может даже выступить в роли наводчика.
Нет, любезные, так не пойдет. Мы в такие азартные игры не играем.
Дома я пробиваю по телефону дюжину других наиболее активных — исходя из их рекламного усердия — контор недвижимости, и мы окончательно убеждаемся, что ни одна из них не желает приобрести Настюхину квартиру в собственность. Все готовы лишь выступить посредником между нами и покупателем. Стало быть, и разбираться потом, в случае провала, мы тоже должны будем с этим неведомым пока частным лицом. И гарантий — каких-нибудь весомых, способных удовлетворить нас как рискующую сторону — нам не могут предоставить ни в одной из этих контор. Во всяком случае, все эти гарантии не кажутся нам убедительными.
Решение вызревает как-то вполне естественно, словно следствие неурегулирования момента безопасности. Обеспечить чистоту сделки способен лишь «лихой народец». Присутствие при расчете хотя бы парочки колоритных ЧБШ — человек без шеи — должно явиться веским аргументом в пользу нашей неприкосновенности. Да, идея защиты своих кровных интересов столь новомодным образом кажется нам с Настюхой довольно здравой. Мы готовы лучше поделиться, чем потерять все. Не исключено, что по-настоящему серьезные сделки вершатся именно при опеке ЧБШ, и только их негласное содействие — более даже психологическое — спасает рискующую сторону от серьезных проблем, которые могли бы возникнуть, кабы не подстраховка.