– Что ты натворила? – хрипло прорычал Инари.
Он поднял голову. В его глазах пылала такая ярость, что Эми бы отшатнулась. Аматэрасу не отступила.
– Что ты натворила?! – проревел он, вскакивая с земли, но пошатнулся и едва удержал равновесие. Его грудь натужно вздымалась.
– Я сковала твою силу, – произнесла Аматэрасу, поразительно спокойная перед лицом его безудержной ярости. – Ты не в себе, Инари. Мы не позволим тебе вырезать людей ради прихоти.
– Вырезать людей? – прорычал он. – Смейся надо мной, что я проиграл тому дракону, будь он неладен, если хочешь, но не смей звать меня убийцей людей.
– Тогда как же ты назовешь резню в той деревне?
– Откуда мне было знать, что на меня охотится Орочи? Я не знал даже того, что он возродился, а ты винишь меня в том, что он убил…
– Орочи? – потрясенно переспросила Аматэрасу. – О чем ты?
Инари силился выпрямиться, все еще держась за руку и задыхаясь.
– Думаешь, эти раны мне нанесли какие-то люди?! Когда я нашел деревню, они уже были мертвы.
– Уже мертвы? – прошептала Аматэрасу.
– Ты всегда думаешь обо мне худшее! Орочи убил их и скрылся, а потом напал из засады, когда я остановился разобраться, что же там стряслось.
– Но… я не ощутила Орочи…
– Как и я, пока он не вспорол мне бок.
– Я… я не понимаю…
– Что тут понимать? Орочи хотел Муракумо и…
– Муракумо? Клинок Сусаноо?
– Да, я его одолжил. Без разрешения. – На губах Инари мелькнул призрак невеселой улыбки. Он все так же держался за руку, словно она причиняла ему мучительную боль. – И теперь я должен вернуть Муракумо, пока Сусаноо не понял, что я потерял его драгоценный клинок в схватке с его заклятым врагом.
– Инари…
Его лицо вновь исказилось от гнева.
– Сними это с меня, Аматэрасу.
Она сцепила руки.
– Прости меня, Инари. Меня… меня обманули. Как только печать станет целой, я смогу ее снять.
Инари фыркнул. Его жгучий гнев притупился, а свет онэнджу, напротив, стал ярче. А затем сияние наконец начало угасать. Аматэрасу протянула руку, и Инари застыл, стиснув зубы.
Ее ладонь зависла над его запястьем.
– Инари… как же мне вновь заслужить твое доверие?
Он посмотрел ей в глаза, в глаза Эми, и в его собственных она увидела древнее, горькое одиночество, уходившее корнями так далеко, что ему не было конца.
– Никак.
Аматэрасу потянулась к онэнджу.
И земля вдруг задрожала.
Под ногами Инари с грохотом разверзлась трещина. Аматэрасу не успела ни отреагировать, ни сдвинуться, ни даже отвести взгляд. Инари потрясенно распахнул глаза и содрогнулся. Брызнула кровь, и на его лице вспыхнул гнев.
А затем свет в его глазах померк, и голова запрокинулась.