— Ага. Когда я вижу кровь, у меня отключается голова, я перестаю соображать и теряю контроль.
Люк подошел к Миа и изо всей силы ударил его в нос. Брат упал на пол и начал закрывать правой рукой хлеставшую кровь.
Люк проникся уважением к брату за то, что тот не издал ни звука.
— Лежи и смотри на свою кровь.
— Да пошел ты.
— Смотри на кровь, Миа. Она красного цвета, похожа на крашеную воду, попробуй ее на вкус.
— Закройся…
— Соленая такая, это всего лишь соленая вода красного цвета. Не бойся крови, бойся удара в спину. Я тебе сломаю нос, может быть, кровь перестанет каждый раз хлестать рекой.
— Себе сломай.
— Вставай.
— Нет.
— Вставай, Миа. Не заставляй меня протягивать тебе руку.
— Пошел ты. Не встану.
— Если ты сейчас не встанешь, то я лягу возле тебя и лежа сломаю тебе нос. Ты этого хочешь?
— Собака… — процедил сквозь зубы Миа со слишком неистовой для него злостью. Люк аж удивился такой силе эмоций своего брата.
— Да, мы псы. Вставай же, дворняга-трус!
— Сам ты дворняга!
Миа быстро поднялся на ноги и накинулся изо всех своих сил на брата, но повалить его на пол не сумел. Однако Люк не стал одним ударом отправлять своего хилого, но разъяренного брата в нокаут, напротив — он решил не прикладывать никаких усилий. И то, как Миа набросился на Люка и в прямом смысле закружил его, было больше похоже на танец.
— Никогда не думал заняться вальсом? — добродушно улыбнулся львиным глазам Люк. Он не делал абсолютно ничего, всего лишь удерживал равновесие, чтобы им двоим не упасть.
— Я тебя убью…
— Так возьми и убей, нож на столе.
В тот же миг Люк резко опустил руки вниз, и Миа, потеряв равновесие, упал на пол. Люк тем временем отошел от брата поближе к двери.
— Нож на столе. Бери его в руки и убей меня. Может быть, тогда ты станешь хоть проволокой, а не будешь стеблем кустовой розы, которой еще пока не обрезали шипы. Ну же, бери нож, трухало, и убей своего обидчика!
Миа встал с колен и немедленно направился к миске с почищенным картофелем. Мать попросила Люка приготовить пюре, а сама ушла на озеро за рыбой.
— О, другое дело. Подходи, я не стану сопротивляться тебе, живой труп с радостью поплывет по течению реки.
— Ты — труп. — В глазах Миа было столько злости, столько презрения, столько самонадеянности. Словно в его руках сейчас находилась жизнь человека, который отнял у него все.
В эту секунду Миа представил себя и палачом, и судьей, и Господом Богом, но не убийцей. Не человеком с ножом.
— Давай подотри кровь с соплями и действуй.
— Только попробуй, — донесся пронзительный женский голос, в котором было столько льда, что сердце Люка застыло, а тело перестало шевелиться.