* * *
— Люк… Можно у тебя кое о чем спросить?
— Спрашивай.
Они плавали в речке в один солнечный июльский день. Вода была теплая, как чай. Мать стирала на больших камнях грязные вещи.
— Ты меня ненавидишь за соль?
— Нет. С чего ты взял, Миа?
— Так ведь ты каждый день страдаешь из-за меня. Ты, должно быть, про себя желаешь мне смерти.
— Я никогда никому не пожелаю смерти, говоря это про себя. Я могу пожелать смерти, только глядя в глаза.
— Почему тогда ты мне этого не говоришь?
— Я не виню тебя. Ты ошибаешься. Я становлюсь на соль не за тебя, а за самого себя и если было иначе — на соль ходил бы ты. Мать жестока, но справедлива. Я ударил слабого и не получил в ответ. Я не ударил сильного, а потому справедливо получил.
— Она сильнее тебя?
Люк повернулся в сторону сгорбленной женщины, которая натирала мылом его черные спортивные штаны.
— Если ты о силе, то нет. На моих соревнованиях выступают противники в разы сильнее нашей матери. Они бьют мощно и точно.
— А что тогда? — поинтересовался брат, который не против был оставаться тем, кто есть. Трусливой, но мечтательной Рыбой, которую можно было по-настоящему вывести из себя и вызвать на бой, лишь задев глубокие чувства.
— У нее сильнее слова, — без колебаний ответил юноша.
— Это так.
— Когда она говорит, то вкладывает точно такую же силу, какую вынимаю из солнечного сплетения и вкладываю в свой удар я. Получается, что она не знает приемы карате и рукопашного боя, но прекрасно знает, как сказать так, чтобы ты задохнулся от боли. Обычно после ее слов — как после удара под дых или в печень. Придти в себя трудно!
— Мать меня бьет словами слабее, чем тебя, — признался тайный любимец Ребекки.
— Это понятно. Она тебя бережет так, как я берегу то, о чем думаю.
— Ты думаешь о девушках? Признайся, Люк.
— Нет, я усилием воли заставил себя о них не думать. Мои мысли о другом…
— О чем же?
— Не твое дело.
— А чье?
— Только мое. А больше ничье!
— Ладно, ты думаешь, что я расскажу матери. Поэтому все от меня скрываешь.
— Я от тебя ничего не скрываю, Миа. Ты — предатель, и это факт. Думать о чем-то прекрасном, но не произносить мысль вслух — это не скрытность, а мечтания. Мы с тобой оба мечтатели, Миа, хотя ты Рыба, а я Скорпион. Только ты мечтаешь, предавая собственные мечты своим бездействием, а я мечтаю — воплощая их в жизнь.
— Ты не Скорпион… — вырвалось из ядовитых губ Миа, чувства которого затронули, обвинив его дважды в предательстве.
— А ты попробуй доказать мне обратное, братец! — спокойно, но твердо сказал Люк, его голос был полон смелости и достоинства. — Ты вспыхиваешь, как сено, стоит только чиркнуть спичкой по твоему эгоизму. Не по самолюбию, Миа, а эгоизму. Любить себя — это значит не давать другим испортить мнение о самом себе, это значит подобно льву знать себе истинную цену и все свои недостатки лучше врагов. Ты трус, а потому закрываешь глаза и уши на свои недостатки, словно их в тебе нет и их не видит никто.