Быков затаил дыхание.
— Впрочем, я надеюсь на лучшее, — закончил Ермаков таким тоном, что Быков понял: командир почти не надеется на лучшее.
Несколько секунд они молчали.
— Вот и все, что я хотел вам сказать. Держите курс на болото! — Ермаков негромко кашлянул и повернулся к приемнику.
«Мальчик», подминая под себя каменное крошево, снова двинулся с места. Быков уже не обращал внимания на стоны Юрковского. Стрелка спидометра поползла за тридцать. Транспортер набирал скорость.
«„Хиус“, — думал Быков. — Михаил Антонович… Неужели беда? Неужели планетолет погиб?»
Хрипит несчастный Дауге, запрокинув осунувшееся лицо в пятнах нездорового румянца. Жуткая, непостижимая болезнь. Что это? Не помогают никакие средства.
«Горячка, которая загубила экипаж чешского корабля», — сказал Юрковский. Песчаная горячка. Но почему ею заболел только Иоганыч? Здесь, в «Мальчике», все они были в равных условиях. Правда, там, в скалах, когда они искали пропавшего Богдана, Дауге однажды вылез наружу без скафандра и наглотался пыли… Но… если это песчаная горячка, та самая, то Иоганычу, славному, честному Дауге, будет очень плохо. Ермаков сказал: «Голубое небо лечит все болезни лучше любого врача». Ну, а если они еще не скоро, очень не скоро увидят голубое небо?.. Бедный Иоганыч!
Разболелись глаза. Быков оторвал левую руку от клавиш, осторожно потер набухшие веки.
— Болят? — спросил неожиданно Ермаков.
— Да. Беспокоят…
Ермаков осторожно перебрался на сиденье рядом, глянул на спидометр. Сорок пять километров в час. Мало. Транспортер подпрыгнул, дробя камень, лязгнул гусеницами. «О черт!» — простонал сзади Юрковский. Стрелка спидометра дрожала уже около семидесяти…
«Мальчик» был недалеко от скалистой гряды, когда Быков заметил впереди на пути движения красные пятна и полосы с мерцающим над ними тяжелым лиловатым паром. Необычайный огненный поток преграждал «Мальчику» дорогу. Быков остановил транспортер и вполголоса позвал Ермакова. Некоторое время они оба, склонившись над смотровым люком, молча вглядывались в странное явление.
— Попробуем пройти? — спросил наконец Быков.
Ермаков неопределенно помотал головой:
— Нет… Не стоит. Лучше попытаться миновать стороной.
— Что это может быть?
— Не знаю… Подведите машину поближе.
«Мальчик» тихонько прополз метров двести и остановился. На черной почве ярко-красным светом мерцали извилистые полосы. Вдали, за пеленой лиловой дымки, они сливались в сплошное малиновое пятно. Казалось, откуда-то выливается, покрывая пустыню, раскаленная лава. Быков заметил, как медленно, почти неуловимо для глаза, красное поле приближалось к большому черному валуну. У его подножия оно поднималось, вспучивалось, наползая на камень…