- Но я не знала, что вы встречаетесь, я не придала значения своим словам. Не вини меня, дочка! И поверь, что между мной и Элизеу существовали только дружеские отношения, как бы я при этом к нему не относилась.
Марсия сидела на кровати в белой ночной рубашке. Заплаканные глаза, покрасневший носик, распухшие губы – Элеонор хотелось прижать и защитить свою маленькую девочку от всех бед мира. Вся ее неудавшаяся жизнь померкла рядом с этим девичьим горем. То, что Марсия страдает из-за нее, убивало Элеонор. Она не хотела мириться с этим, не хотела покидать комнату Марсии, пока та не поверит ей и не избавит от тяжкого чувства греха перед ней. Но Марсия не могла и не хотела успокаивать мать. Она отвела от себя протянутые к ней руки Элеонор и попросила, потребовала покинуть комнату. Элеонор смирилась и покинула дочь.
Дома Элеонор застала дядюшку Алсести. Вид расстроенной племянницы заставил старого Алсести встрепенуться. Он обеспокоенно заквохтал вокруг Элеонор, предлагая различными способами снять печаль.
- Может, Марсию позвать, она сумеет тебя успокоить?
Элеонор с тяжелым вздохом попросила дядюшку оставить ее одну.
Алсести ушел. Элеонор будто сомнамбула принялась бродить по своему обжитому дому. Кремовые тона штор и обивки дивана, книги, мягкий свет большой лампы создавали приятную атмосферу домашнего уюта, некой норки, где так хорошо было прятаться от жизненных невзгод и треволнений. Но сегодня покой не наступал. Везде она видела присутствие Элизеу. На столе лежал проект экспозиции его выставки, в маленькой гостиной наверху ей бросились в глаза нарядные обновки, которые она с такой любовью выбирала для него. Перед глазами встало заплаканное, несчастное лицо Марсии. Элеонор спустилась вниз и села в кресло. Ей на глаза попалась недопитая бутылка вина, которую, видно, принес Алсести. Элеонор достала бокал и, наполнив его до краев, залпом опорожнила. Потом налила еще и еще выпила. Налила третий и отхлебнула глоток. С недопитым бокалом в руках она поднялась в спальню. Медленно допила остаток вина и с рыданием уткнулась головой в подушку.
Клариси давно так не жаждала вернуться домой, принять душ и броситься в кровать. После освобождения из тюрьмы они с Клаудиу поехали в контору и составили план дальнейших действий. Потом они поужинали в ресторане, отметив промежуточную, но вполне заслуженную победу.
Только поздно вечером Клариси появилась в доме своей тетушки Селмы. Еще за дверью Клариси слышала громкие голоса родственницы и какого-то мужчины. Клариси не узнала голос, хотя он показался ей знакомым. Напротив Селмы стоял человек, готовый по просьбе Клариси выполнить самые неприятные поручения. В руках мужчины чернел пистолет.