Тропиканка

В ушах Летисии Веласкес слово «Форталеза» отдавалось перезвоном хрустальных колокольчиков.

Форталеза — не просто город, в котором ее отец Гаспар имеет завод по переработке рыбы, благодаря его стараниям приносящий огромную прибыль, но это город, в котором прошла ее юность.

Это столица ее памяти, по сравнению с которой географическая столица, Рио-де-Жанейро, где она живет уже много лет, с ее огромными зданиями, красивейшими архитектурными комплексами, роскошными парками, благоухающей флорой всего материка, огромными площадями, где в любое время года чудится отголосок вечного праздника, народного гуляния, автострадами, заполненными несущимися куда-то машинами, кажется убогой провинцией и утрачивает свои истинные масштабы, стоит только Летисии вспомнить Форталезу.

Форталеза! Городок с кузнечиковым стрекотом согласных, таинственно рифмующихся в ее душе с двумя словами — «прекрасно» и «напрасно». Когда отец, случается, звонит из Форталезы, сознание Летисии как бы раздваивается: она охотно поддерживает разговор, рассказывает отцу о новых проделках своего сына Витора или об успехах в учебе своей дочери Аманды, и в то же время ей чудится: провода заполнены не их будничными голосами, а каким-то звездным гулом, мощным потоком музыки, на высоком гребне относящим ее в прошлое. Ей в такие минуты кажется, что она не человек, умом которого восхищаются окружающие, не женщина, изысканная красота которой до сих пор приводит к ее ногам искателей счастья, не вдова, в одиночестве воспитывающая своих детей, а музыкальный инструмент, тонкострунная арфа, на которой вольные ветры Форталезы играют божественную мелодию, арпеджио, проносящееся по струнам, как валы волн по глади океана — того самого океана, в глубинах которого двадцать лет тому назад растаял парусник с ее безумной, молодой любовью на борту.

И сейчас, сидя в глубоком кресле на первом этаже роскошного, богатого особняка, над убранством которого потрудились лучшие дизайнеры Рио-де-Жанейро, и разговаривая с отцом по телефону, Летисия на самом деле как будто стояла на песчаном берегу и глазами, полными слез, всматривалась в растворяющееся в морской дали рыболовецкое судно, уносящее в бескрайние просторы разлуки ее единственную любовь.

И как бы она ни была поглощена той неотразимой грезой, которую всякий раз навевала на нее Форталеза, откуда звонил отец, на этот раз Летисия уловила в его голосе что-то необычное и насторожилась. Еще не отзвучали взаимные приветствия, а она уже поняла, что отец звонит не просто так. У нее была хорошая интуиция. Но Летисия была также прекрасно воспитанная особа. И пока не завершился церемониал приветствий и вопросов-ответов о ее собственном здоровье и здоровье детей, ни она, ни отец не позволили себе перейти прямо к делу.