Ночью резко потеплело. С обрыва, нависающего над нишей, — убежищем наших путников, — зажурчала вода. Началось это под утро.
Первой закопошилась Атка; каждой матери присущ беспокойный сон. Зачмокали новорожденные вперебой, видно, она сразу приложила обеих к груди.
— Вода потекла, — сказала она как бы сама себе.
Эти ее слова услышали Житнев и Вика. Пилот включил фонарик. Проснулись Ашот и Славик.
— Подплываем? — спросил Ашот не то спросонья, не то в шутку.
— Подплываем, Ашот, — спокойно ответил Житнев. — Вылезь, пожалуйста, посмотри, что там делается. Возьми фонарь.
Ашот долго возился, пока выбрался из ниши. По шороху снега прослеживался каждый его шаг. Ашот бродил, бродил туда-сюда, топал ногой, пробуя, наверное, лед, потом влез в нишу.
— Плохо наше дело, командир, — произнес он, пробираясь на свое; место. — Снег пропитывается водой. Может, двинем вперед? Успеем выбраться по утренней зорьке в безопасное место. А то взойдет солнце, и тогда все поплывет.
Закряхтел Славик. Спросил без улыбки в голосе:
— Будем искать березу, чтобы из коры варить лапшу?
— Это еще впереди, — тоже серьезно ответил Житнев. — Это успеется. А пока — подъем!
Когда человек идет по неизведанному пути, его нельзя осуждать, если он испытывает, может быть, лишние тяготы. Потому что ошибается.
Пока наши путники вновь «монтировали» сани и прилаживали лямки, стало светать. Они шли почти по щиколотки в воде, напитавшей снег. Скоро головки унтов по самые голяшки намокли и набухли, как колоды. Мудрая эта обувь, оленьи обутки шерстью наружу. Шерсть обледенилась, вода почти не проникала сквозь шкуру, ноги оставались почти сухими.
Вскоре подошли к ледопаду, тому, что преградил им путь вчера вечером. По нему уже бежали прозрачные ручейки, образовавшие паутину мелких промоин. Высота — метров пятнадцать. Дальше река заметно шла под уклон. В сотне метров она упиралась в каменную стену. Летняя вода сильно подмыла подошву стены, выстругала под нею длинную нишу. Отсюда каньон круто заворачивал влево, поэтому невозможно было понять — куда он уходит и что приготовил путникам.
На этот раз спуск по ледопаду оказался потруднее, чем предыдущий, уклон оказался более крутым. Все изрядно вымокли, пока очутились внизу, особенно Ашот, спускавшийся первым: сразу же вначале спуска он упал на спину и в таком положении съезжал донизу. Пришлось снимать куртку и долго отжимать из нее воду. Зато благополучно спустили Атку с девочками, а это составляло главную заботу всех.
За ледопадом возок легко пополз по уклону, даже почти не требовалось усилий, чтобы тащить его.