— Красотища! — восторженным полушепотом произнес Мурутян. — Это же и художник не нарисует.
— Да-а, не исключено, что ударит тепло? — ответил Житнев. — Надо поторапливаться, братцы.
Он посмотрел на часы и сказал:
— Ашот, сверим часы. На моих пять минут восьмого, так? В двенадцать ноль-ноль всем быть здесь. А теперь в путь. Мамаша, — крикнул он в снежный лаз Атке. — Вы готовьте еду детям и не беспокойтесь. Мы скоро вернемся.
— Хоросо, командир, — послышалось из глубины снежной пещеры. — Я буду с детками.
Слово «командир» она уже переняла у Ашота.
Житнев и Славик спустились к реке и по берегу направились вверх по ее течению туда, где был оставлен «возок» — лыжи самолета и пилотское кресло на них. Задача: вытащить их к стоянке, чтобы потом решить, брать их в дальнейший путь или бросить здесь. Все будет зависеть от состояния погоды. Вика и Ашот двинулись к дальним кущам кедрового стланика. Вике предстояло собрать как можно больше шишек, а Ашоту попробовать поохотиться.
— Оленя добуду! — пообещал он, кидая ружье на плечо. — А уж зайчишек и куропаток-то настреляю — это верно.
Утопая в снегу по колено, Мурутян пахал дорогу для Вики. Та старалась шагать след в след ему, пока не уплотнялся снег.
— Слушай, Вика, у тебя есть любимый человек? — бубнил под нос Мурутян.
— А зачем тебе это, Ашот?
— Чисто из любопытства.
— Излишним любопытством страдают больше женщины.
— Да-а?
— А ты об этом не знал?
— Нет, не знал. А я думал, что именно я самый любопытный.
— Наверное, не любопытный, а любопытствующий, — поправила его Вика.
— Да-да, именно любопытствующий. — Мурутян рассмеялся. — Ну так вот, меня всегда интересуют человеческие тайны, хитрости, загадки поведения. Хочется все открыть, разгадать и понять.
— А для чего?
— Просто интересно.
— Тебе надо бы стать писателем или психологом.
— Нет, мне надо найти девушку, в которую бы я влюбился.
— По-моему, влюбляются не в разгаданных, а в загадочных…
— Скажи, а что тебе больше всего нравится в мужчине?
— Самостоятельность. А еще — мужество.
— И это все? А красота?
— Так это и есть красота.
— Я имею в виду красоту лица и фигуры.
— Э-э, Ашот, такой красоты хоть отбавляй. Каждый по-своему красив. Если он молод и здоров, да еще имеет спортивную фигуру. Ты знаешь такое слово — «смазливый»?
— Ну, это, по-моему, то, что рисуют на игральных картах или на конфетных обертках.
— Пожалуй, правильно, именно на конфетных обертках. А развернешь, там вдруг окажется суррогатная начинка.
— Слюшай, Вика, а ты очень умный человек! Честное слово!
— Ашот, а ты читал роман Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери»?