— Да, госпожа, выкупи и Мергьорна! Каждый из нас стоит десятерых, а если нас двое — то мы и полусотню порубим!
— А ну тихо!.. — сурово прикрикнула на северян Эрин и обратилась уже к командиру стражников. — Уважаемый, а я могу купить пару варваров?
— Отчего нет? — пожал плечами тот. — Только бумаги заполним и можете забирать. Вам кого?..
Спустя полчаса Эрин Меркурий, расставшись с горстью золотых монет, стала счастливой обладательницей двух солидного вида пергаментных свитков с печатями и пары бородатых громил, на фоне которых Вяземский смотрелся тощим школьником, не говоря уже о самой жрице, которая северянам едва до середины груди дотягивала.
— Значит так, — деловито потёрла руки апостол. — Объяснять я буду только один раз — дальше начну рубить ненужные части тел. Если выясниться, что вам не нужны головы — их я срублю в первую очередь. Это понятно?
Северяне сосредоточенно кивнули.
— Хорошо. Теперь — что от вас требуется. Рабы мне без надобности — мне нужны хорошие бойцы, которых мне в случае чего будет не жаль. Слушаться меня беспрекословно: скажу умереть — умрёте, скажу танцевать — пуститесь в пляс, скажу цветы собирать — каждый по корзине принесёт. Обещаю много битв, славы и таких врагов, что о вас будут слагать песни поколениями. Человека рядом со мной видите? Его я тоже в ваши сюзерены вписала, он — мой товарищ и союзник. Кандалы с вас сейчас снимут, но без глупостей. И не пытайтесь бежать, обмануть или сломать мне шею во сне. Не умру и всё равно поймаю. А поймаю — будет худо. А я ведь поймаю. Когда четыре века назад с вашим Лонаром во плоти подралась, он убегал от меня, скуля как побитая шавка. Это тоже понятно?
Северяне кивнули ещё более сосредоточенно. Они явно верили Эрин, что когда-то она лично навесила неиллюзорных люлей какому-то местному чёрту.
— И уясните главное. Те, что служат мне, становятся героями. Рагард Железная Рука, Кир Среброволосый, Одноглазый Сьёрдшах… Вам, думаю, не нужно объяснять, кто это. Богатств не обещаю — когда тот же Сьёрдшах умер, у него даже погребальной рубахи не нашлось. Но зато его знали во всех двенадцати Эосах[2]. А что дурак и всё потратил бездарно — это уже не моя вина. Но вот кто пытается меня одурачить… — глаза жрицы нехорошо блеснули, а улыбка превратилась в оскал. — Как там в Долине умирающих скал? Те, кого я после Белой тризны в камень вплавила, ещё стонут?
— Стонут, госпожа, — хором ответили наёмники.
— Чудесно! — радостно воскликнула апостол. — Руки вперёд. Ниже наклонить.
Девушка обхватила тонкими пальцами массивные запястья варваров, закрыла глаза и что-то пробормотала. На тыльных сторонах ладоней северян тут же проявились замысловатые то ли знаки, то иероглифы чёрно-лилового цвета. Самое интересное в них было то, что они не были обычными татуировками, а словно бы перетекали из одного положения в другое, меняя свои очертания.